Драма жизни Макса Вебера

(Надо отметить, что в биографической книге Ю. Каубе о Максе Вебере, изданной в русском переводе, вместо Евгения Левинé стоит «Евгений Левин»: «…судья приговорил к смерти Евгения Левина, коммуниста из России» (ЮК, 535). Трудно сказать, чья это ошибка – переводчика или редактора, – но, возможно, путаница возникла из-за того, что одним из активных деятелей республики был еще один коммунист из России – Макс Левѝн (Levien), который скрылся в Австрии, был интернирован, счастливо избежал выдачи в Баварию и позже вспоминал в журнале «Огонек», как в декабре 1921 г. рассказывал Ильичу о событиях в Мюнхене[49]. Он работал в Зоологическом музее университета на ул. Герцена, ныне Никитской в Москве, позже был приговорен не баварским, а советским судом к высшей мере наказания за контрреволюционную деятельность и расстрелян в 1937 г.)

В отличие от Евгения Левинé поэт Эрих Мюзам и знаменитый впоследствии поэт и драматург Эрнст Толлер после разгрома революции сумели сохранить себе жизнь. Эрих Мюзам был осужден на 15 лет тюрьмы и вышел на свободу по амнистии в 1924 г. В 1934 г. после поджога рейхстага он попал под нацистские чистки коммунистов и социалистов и был зверски убит в концлагере Ораниенбург. Эрнст Толлер тоже сразу не погиб, несмотря на то что в течение целой недели, с 6 по 12 апреля, был председателем правительства республики, а затем главнокомандующим Красной армией. Подходящие должности для швабингского поэта и пацифиста. Было бы еще интереснее, если бы он был также вегетарианцем! Из других вождей революции выжил философ, логический позитивист, участник Венского кружка Отто Нейрат – член правительства, отвечавший за экономику республики. Оба – Эрнст Толлер и Отто Нейрат – были преданы суду, в пользу обоих свидетельствовал Макс Вебер.

Макс Вебер, который конечно же не принимал левых убеждений Толлера и не был согласен с революционной политикой, тем не менее выступал в защиту декадента – главнокомандующего. Он утверждал, что Толлер – благородный человек, поэт, устремленный к светлым идеалам, но не всегда умеющий находить соразмерные средства для достижения этих идеалов. В терминах его, Вебера, этического учения можно сказать, что Толлер – человек, руководствующийся этикой убеждения, то есть человек, действующий ценностно-рационально (с. 240). Упомянутый выше Юрген Каубе совершенно правильно говорит, что, собственно, за это и надо наказывать, что человек, неспособный поверить свои ценности рациональным суждением, может принести больше вреда, чем даже рационально мыслящий злодей (ЮК, 537). Но именно такая линия, поддержанная авторитетными свидетелями защиты, победила: суд признал «отсутствие бесчестных намерений» и приговорил Толлера к пяти годам заключения. Получается, судили не за дела и даже не за намерения, а за «честность намерений», что бы это ни означало; у социалиста и анархиста Толлера «бесчестных намерений» не было, а у коммуниста (члена ГКП) Левинé они были, поэтому Толлера пожалели, а Левинé расстреляли. Толлер впоследствии прославился как поэт и драматург антифашистского направления, эмигрировал в Америку и в 1939 г. в дни поражения республиканцев в Испании и торжества Франко покончил жизнь самоубийством.

Ситуация с Отто Нейратом была несколько иной. Молодой философ и экономист (ему, как и Толлеру, 26 лет) был директором мюнхенского Центрального экономического управления, своего рода баварского Госплана, занимавшегося исполнением планов «социализации», то есть, говоря более привычным для нас языком, обобществления экономики. «Комиссаром социализации» попросту и правильно называет его Марианна (МВ, 542). Когда Нейрат был отдан под суд, Макс Вебер, который, естественно, был принципиально не согласен с его социалистической концепцией «управляемой экономики» (ХИО, 1, 157–158), вынужден был свидетельствовать в его защиту, по сути, подтверждать его политическую благонадежность. Поскольку за Нейрата заступилось правительство Австрии, дело обошлось депортацией.