Драма жизни Макса Вебера

Именно такая духовная позиция и именно такое душевное переживание создало совершенно новые религиозные типы – пуританина, квакера, меннонита, баптиста и т. д. (ИП, 175). Макс Вебер рисует психологию этого нового христианина. По сравнению с католиками он ощущает себя страшно одиноким, утратившим огромную церковь как гарантию спасения, потерявшим все удобные магические вспомогательные средства спасения. Он наедине с Богом, по отношению к которому он – Его орудие, а не Его сосуд, и Бог требует от него действий, а не чувств и настроений. По этому такой кальвинист или пуританин (баптист, меннонит, квакер и т. д.) занимается своими земными делами как богослужением. И вся страсть его не выливается в преследование «тварных» целей и интересов, а переносится на дело. Он ищет уверенности в спасении посредством систематического самоконтроля для преодоления иррациональных влечений посредством методического образа жизни – мирской аскезы. В табл. 1 как раз описываются главные практические религиозные установки в католицизме и основных протестантских конфессиях.

Эта таблица в принципе отражает все те аспекты вызванных Реформацией преобразований в христианстве, которые мы описывали выше. Но она требует некоторых кратких пояснений. Сначала о католицизме. В католической вере человек – сосуд Бога. Считается, что предназначение человека – содержать в себе Бога. Католическое благочестие состоит в исполнении традиционных обязанностей христианина: ходить в церковь в предусмотренные дни и часы, отмечать церковные праздники, совершать возрастные и прочие антропологические ритуалы (крещение, отпевание и др.), а уже сверх того – совершать добрые дела. Если совершен грех, церковь может разрешить его через таинство исповеди (а раньше еще и через покупку индульгенций). Практически все это говорит о том, что церковь неявно признает, что истинно нравственная христианская жизнь на практике невозможна и что человек – не ангел.

Таблица 1. Практическая религиозность в католицизме, лютеранстве и кальвинизме (по hpm, 97)

Реформация отменила сакраментальные, то есть священные вещи и ритуалы, то есть, если подойти к делу социологически или антропологически, она отменила пережитки магии и первобытных, то есть дохристианских верований и ритуалов в христианстве. В протестантизме все выгладит уже иначе, чем в католичестве. Правда, у Лютера человек по-прежнему сосуд Божий. Но уже в кальвинизме он не сосуд, а инструмент Бога, то есть орудие, посредством которого Бог воздействует на мир и являет себя миру. Хотя в лютеранстве он сосуд, лютеранское благочестие в корне отлично от католического: отсутствуют сакраментальные ритуалы и церковь как посредник между человеком и Богом, человек спасается не ритуалами, а solo fide, то есть только верой в результате мистического слияния с Богом. В кальвинизме, где человек – не сосуд, а инструмент или орудие Бога, путь к спасению – отказ от мирских удовольствий (аскеза в миру) и методически рациональная организация жизни с целью воплощения Божьей воли в мире. Все это объединяется понятием fides efficax – действенная или деятельная вера. Различие установок католицизма и протестантизма в конечном счете заключается в первом случае в признании несовершенства человека и в неявном потворстве человеческим слабостям, а во втором – в превращении каждого христианина в деятеля по проведению Божьей воли в мире.

Монах в миру или мирской монах – это идеал пуританского святого. Теперь надо сделать последний шаг, показав, как эти идеи кальвинизма связаны с капитализмом. Здесь Макс Вебер прибегает к парадоксальному объяснению. С одной стороны, говорит он, богатство с точки зрения пуританской религиозности – безусловное зло, опасность, отвлекающая от служения. Но с другой стороны, оно – неизбежное следствие рационально-методического образа жизни, состоящего в приобретении денег и воздержании от наслаждений; в этом качестве оно должно рассматриваться как признак успеха, то есть подтверждение состояния спасенности. Против Бога – покой во владении (рантье Богу не угоден). Только деятельность служит славе Господней и т. д., дальше все по Франклину, а также другим протестантским проповедникам, которых обильно цитирует Вебер. Трата времени – тяжелейший грех. Созерцание вне действия бессмысленно. «Работай, не жалея сил, в своей профессии, – велит благочестивым американский проповедник Бакстер, – не для плотских радостей, а во славу Божию можно вам трудиться, чтобы быть богатыми».