Драматическая миссия. Повесть о Тиборе Самуэли

Во вторник 18 марта 1919 года около трех часов пополудни рабочий Чепель был похож на растревоженный муравейник. Ревели, перекликаясь, заводские гудки. То низкие, то пронзительно высокие, они заполняли все окрест гулом. Рабочие останавливали станки и, наспех вытирая замасленные руки, торопливо надевали пиджаки.

В огромном кузнечном цехе машиностроительного завода время от времени тяжело бухал лишь один паровой молот. Празднично одетый старший мастер Одеш со свойственной ему небрежностью высокомерно бросил:

— Идемте, товарищи! Сегодня сорок восемь лет Парижской коммуне. Почтим память погибшей революция!

Рабочие переглянулись. На их закопченных лицах мелькало выражение недоброй иронии. Не случайно ведь они перекрестили Эдеша в Гнидаша. А недавно, во время так называемой буржуазно-демократической революции 1918 года, выяснилось, что и он примкнул к рабочему движению.

— Почему погибшей? — громко спросил коренастый кузнец, слегка покачиваясь на широко расставленных ногах. — Наоборот — вечно живой! Так воздадим же ей должное!

— Отставить политику! — грубо осадил его старший мастер. — В ближайшее время правительство намерено провести выборы. Вот тогда и наговоритесь.

— Нам нужны немедленные действия, а не болтовня о демократии!

Эдеш помрачнел и, топнув ногой, заорал:

— Я требую следовать указаниям нашей социал-демократической партии!

Один из рабочих-металлистов, угрожающе теребя курчавую бородку, которую он, видно, отрастил в плену, не спеша подошел к старшему мастеру, снял у него с головы черный жесткий котелок и сунул под паровой молот. Бух! — и через мгновение в руках рабочего оказался большой черный блин. Он протянул его Эдешу.

— Как вы смеете? Что это значит? — прохрипел мастер.

— Сыты по горло! Скажите спасибо, что это шляпа, а не ваша голова, господин Гнидаш!

— Когда шла война, вы громче всех кричали: «Все для фронта!», — а теперь вдруг, как и мы, социал-демократом называетесь? Как это прикажете понимать? — спросил кузнец.

Курчавобородый вынес из застекленной конторы цеха профсоюзное знамя и торжественно снял с него чехол.

— Вперед, товарищи! Даешь Венгерскую коммуну!

Гудит, бурлит площадь Темплом на острове Чепель. Здесь собралось более пяти тысяч человек. Над людским морем, словно языки пламени, развеваются красные полотнища. «Даешь пролетарскую диктатуру!»— доносится отовсюду. — «Долой социал-демократических предателей!»

И вдруг все смолкло. Над тысячами человеческих голов возникла фигура оратора. Он предлагает принять резолюцию. В самый дальний конец площади ветер доносит его голос:

— Рабочие чепельских заводов, убедившись, что руководство социал-демократической партии свернуло с пути классовой борьбы, выражают свое несогласие с его позицией. Соглашательская политика социал-демократическпх лидеров по отношению к буржуазным партиям препятствует освобождению пролетариата, отодвигает час победы…

— А как же с выборами? — вклинивается чей-то возглас, но его заглушает резкий свист.

— Долой выборы! Даешь пролетарскую диктатуру! Хватит обещаний! Не о голосах заботиться надо — о наших нуждах! — несется со всех концов.

Оратор откашливается и вновь звучит его голос:

— …Мы против выборов. Этот трюк дает буржуазии возможность выиграть время, чтобы политически организоваться, саботировать производство, вывести из строя оборудование. Он отодвигает сроки организации планового производства, а белогвардейцам дает возможность собраться с силами…

— Правильно!

— Но позвольте, — снует в толпе старший мастер Эдеш, — мы собрались, чтобы отдать дань уважения погибшей Парижской коммуне.

— …Рабочие Чепеля требуют установить пролетарскую диктатуру! Пролетариат целиком и полностью принимает программу коммунистической партии…

— Но позвольте… разве мы для этого собрались?

Мы пришли отметить годовщину… — не унимается старший мастер.

— …Рабочий класс Чепеля требует немедленно освободить арестованных коммунистов. Принимая это законное и справедливое решение, митинг призывает рабочих всех будапештских заводов и фабрик присоединиться к нему!

Поднимается председательствующий:

— А теперь, товарищи, проголосуем. Кто за резолюцию?

Лес рук взметнулся над площадью.

— Кто против?

Толпа замерла, темнеют шапки и шляпы. Но вот несмело поднялась одна… вторая, третья рука.

— Кто воздержался?

Нет таковых.

— Объявляю результаты: более пяти тысяч — за… Трое против! Пролетариат Чепеля подавляющим большинством принял предложенную резолюцию!

— Да здравствует Венгерская коммуна!

В воздух полетели шапки, загремели аплодисменты.

А два часа спустя на письменном столе Самуэли уже лежал отчет о митинге.

— Началось!