Драматический взгляд. Пьесы

Сервантес: Целых пять лет, господа. Пять лет! Увидев мои рекомендательные письма берберийцы запросили такой выкуп, который моему отцу было просто не поднять. Прошло долгих пять лет пока меня наконец-то меня выкупили монахи Ордена Святой Троицы. Там, в плену, я многое претерпел, но об этом вряд ли стоит говорить. Поверьте на слово – эта далеко не развлекательная часть моей истории отнюдь не предназначена для застольной беседы.

Доктор: Разумеется, дон Мигель, мы все уважаем ваши чувства.

Диего: (вскакивает и ударяет кулаком по столу) Черт бы побрал этих магометан.

Фра Франциско: Дон Диего!

Диего: Простите святой отец, язык мой – враг мой (крестит рот).

Фра Франциско: (Сервантесу) А вот я как раз не прочь бы задать вам пару вопросов. Но это скорее для частной беседы. Прошу вас, продолжайте.

Сервантес: Далее не так интересно. После освобождения из плена я еще некоторое время служил в Португальских землях, но потом вернулся в Кастилию и подвизался в подготовке Непобедимой Армады.

Диего: Я бы уже не стал ее так называть. Или это ирония?

Сервантес: Возможно. Мы заготавливали продовольствие для галеонов. Но и здесь неудачи преследовали меня. Часть продовольствия сжег безбожный Франсис Дрейк при налете на Кадис, но в его потере обвинили почему-то именно меня. Потом недобросовестные поставщики исчезли с казенным авансом, и ваш покорный слуга оказался на пороге темницы, и даже, на какое-то время и за порогом. Тогда-то мне и представилась возможность сравнить кастильские тюрьмы с тюрьмами Хасана-паши. Но неприятности не оставляли меня своим вниманием. Однажды дело чуть не дошло до отлучения от церкви, хотя я и предполагаю, что тут были замешаны скорее мирские интересы. Ведь я всего лишь отказался применить силу для взыскания недоимок с крестьян. Похоже, тем самым я невольно посягнул на некие незыблемые основы.

Фра Франциско: Возможно, коммерция – не ваша стезя. А чем вы еще грешили, сын мой?

Сервантес: Поэзией, святой отец, поэзией.

Эль Греко: И каковы же были ваши успехи в изящных искусствах?

Сервантес: В поэзии я несколько более преуспел. Однажды на соревновании поэтов я даже получил восхитительный приз – три серебряные ложки. Воистину, поэзия принесла мне больший доход, чем коммерция.

Доктор: Но несмотря на все неурядицы вы не потеряли чувство юмора.

Сервантес: Напротив, я его отточил и закалил и намерен использовать; в качестве грозного оружия.

Доктор: Весьма похвально. Порой насмешка бьет сильнее меча, хотя и бескровно.

Фра Франциско: Что же привело коммерсанта и поэта Сервантеса....

Диего: И солдата....

Фра Франциско: …и солдата Сервантеса в наши края? Однако, позвольте, если мой вопрос нескромен, то искренне прошу простить меня.

Сервантес: Ну что-вы, вопрос как вопрос. Видите ли, устав от моих неудач, я решил попробовать свои силы за океаном.

Диего: В Вест Индии?

Сервантес: Да, в Америке. И мое прошение уже, вероятно, лежит на столе Королевского Совета. А в ваши места я приехал за дополнительными рекомендациями, которые, я полагаю, никогда не помешают.

Диего: Если не попадут в руки берберийских пиратов.

Эль Греко: Что лишний раз напоминает нам о дуальности всего сущего.

Сервантес: (со смехом) Надеюсь, что сия дуальность не будет преследовать меня по ту сторону океана.

Фра Франциско: Боюсь, что ваш оптимизм преждевременен. Там, в Америке, в Вест Индии, если хотите, вы встретите еще большую ложь и жестокость.

Диего: Откуда вы так хорошо знаете заокеанские дела, святой отец? Должен признать, впрочем, что вы правы. Но позвольте, дон Мигель, а на какую должность вы рассчитываете там, за океаном?

Сервантес: Я не претендую на многое, но все же полагаю, что моя многолетняя служба короне стоит, ну скажем должности коррехидора, где-нибудь в Ла-Пас.

Диего: А вы знаете, дон Мигель, в чем заключаются обязанности коррехидора?

Сервантес: Я полагаю, это нечто вроде надзора за исполнительной и судебной властью, не так ли?

Диего: Здесь, в Кастилии, возможно и так. А вот в заморских территориях несколько иначе. Право слово, не хочется вас огорчать.

Фра Франциско: Боюсь что придется. Видите ли, мой друг, там, за океаном, коррехидор – это тот, кто организует подневольный труд краснокожих.

Сервантес: Вы уверены? Вы же не бывали в Америке, не так-ли?

Диего: И опять наш святой отец прав. Он правда не упомянул…

Фра Франциско: …просто не успел…

Диего: …о том, что американский коррехидор еще и выбивает налоги, причем из тех-же краснокожих. Он и есть эта самая исполнительная власть .

Фра Франциско: А порой и судебная.

Доктор: Наш святой отец открывается нам с неожиданной стороны. Жду не дождусь его очереди рассказывать.