Драматический взгляд. Пьесы

Фра Франциско: Не буду рассказывать, как я примкнул к инквизиторам в качестве редактора индекса запрещенных книг. Замечу только, что это было почти осознанное и довольно добровольное решение, в котором я, как и во многих поступках своей молодости, давно успел раскаяться. Нет, я не был членом трибунала, но в его заседаниях мне пришлось принимать участие, хоть и не по своей воле. Так как я славился хорошим слогом и красивым почерком, к ним меня привлекали в качестве секретаря. Тогда то я и познал всю изнанку святой инквизиции. Как и многие другие благие начинания, изначально она преследовала благородные цели, иначе бы я к ней не присоединился. И действительно, разброд и шатания в вопросах веры угрожали взорвать Европу и если бы не… Впрочем, то дела дней давно минувших. Но как любое другое благое начинание, это тоже постепенно превратилось в свою противоположность В наши дни святой трибунал уже не орудие защиты веры, а скорее инструмент защиты власть имущих. Да что там, он сам и есть эта власть. И неизвестно еще, кто могущественнее, наш наихристианнейший монарх или наша не менее святая инквизиция. Я имел неосторожность открыто заговорить об этом и немедленно превратился в нежелательную персону. К счастью, я недостаточно знаменит, чтобы устроить мне случайную смерть, недостаточно опасен, чтобы стоило подослать ко мне наемных убийц, ну и недостаточно влиятелен, чтобы основательно оклеветать меня. Так что меня просто вежливо попросили приложить свои, весьма ценные, надо полагать, способности к делам заокеанским. Внушение мне было сделано в июне, а к рождеству я был в Лиме, уже в качестве брата ордена святого Франциска. Однако там, в Перу, мне почему-то не обрадовались. Наверное, и вице-короля и латифундистов смущал подозрительный монах с остатками совести. К тому же я отнюдь не молчал, похоже что мне порой не хватает смирения. Я поднял свой голос в защиту прав краснокожих, а вернее присоединил его к голосам тех порядочных испанцев, что ставят справедливость превыше наживы. Ох, как это не понравилось властям. И полагаю, что монастырь, в котором подвизался я и несколько моих единомышленников, сгорел не случайно, а стихийный бунт индейцев был не таким уж стихийным. Так что пришлось мне бежать из Лимы от греха подальше. Как ни странно, этот бег закончился там же, где и начался – в Кастилии. Здесь, пользуясь своими методами, о которых я возможно расскажу несколько позже, я нашел влиятельных покровителей. Влиятельных, но не всемогущих. Вот и приходится коротать век в провинции, подальше от властей. Ну как вам моя история?

Сервантес: Я всемерно удивлен. Нет, я не сомневаюсь в вашей искренности. Более того, ваши речи всего лишь отражают то о чем думающие люди шепчутся по углам. Но вы-то произносите их вслух. Разве вы не боитесь, святой отец, что один из нас окажется доносчиком?

Фра Франциско: Кто именно? Ведь не вы же? Но не считайте меня наивным и неосторожным глупцом. Поверьте мне, я хорошо защищен, а как именно – узнаете в свое время, когда придет очередь для поучения. Я, как и вы, дон Мигель, предпочитаю оставить его на потом. А пока что, давайте предоставим слово нашему Диего. Прошу вас, друг мой.

Диего выходит на авансцену.

Диего: Поверьте мне, господа, я вовсе не собирался в Вест Индию. и в этом отец Франциско немного ошибся, хотя во многом, да что там – буквально во всем остальном, я с ним полностью согласен. Там, за океаном немало мерзости, да она там просто перехлестывает через край. Поверьте мне, я отнюдь не ангел и мне есть о чем исповедоваться и есть в чем каяться. Тем не менее я бы попросил не называть меня конкистадором. И вовсе не потому, что в мое время колонии были уже завоеваны. Поверьте мне, нам нашлось с кем сражаться. Нет, дело совсем не в этом. Но позвольте по порядку. Из академии, где я изучал астрономию, меня строго попросили, а проще говоря – выперли, не удостоив никаких степеней. Причина сего изгнания была достаточно тривиальна, но дама, замешанная в этой истории была из слишком влиятельной семьи и, к тому же, она была порой излишне откровенна, если не сказать – болтлива. А у ее семьи в конфидентах ходят половина Саламанки. Так что мне доступно объяснили, что оставаться в метрополии будет весьма вредно для моего здоровья. Вот и пришлось мне срочно бежать в Кадис, где я завербовался на первый же попавшийся корабль, который как раз направлялся в Картахену. Ну а кем может стать в колониях молодой кабальеро без средств, без образования, а главное – без связей. Ну конечно же – солдатом. Вам, дон Мигель, это известно не понаслышке, хотя Мексика несколько отличается от Италии. Вы спросите меня, а зачем в Мексике войско, если краснокожие давно покорены и исправно платят налоги?

Сервантес: Отдают налоги, вы хотели сказать, если их из них выбивать. Наверное войска нужны именно для этого.