Драматический взгляд. Пьесы

Натан: Надежда!? На меня! Да тебя надо немедленно сдать … в полицию, в зоопарк, в кунсткамеру, не знаю куда! Не понимаю, зачем я вообще тебя слушаю.

Альгис: Зато я понимаю. Тебе очень хочется узнать как из убийцы евреев Альгис сам стал евреем, израильтянином и сионистом… Стал Рувеном.

Натан: Ты не Рувен, никогда им не был и никогда не будешь!! (пауза) Но если откровенно, то я действительно хотел бы понять.

Альгис: И я тоже. Я ведь тоже не совсем понимаю… Предлагаю заслушать подсудимого.

Натан: (с трудом выдавливая слова) Ну ладно, выкладывай свое чистосердечное.

Альгис: После расстрела Фаенсонов и Лошоконисов Альгис не стал дожидаться решения лейтенанта Клокке и дал деру в лес благо с лесами в Литве все было благополучно. Был уже конец 42-го и Альгису оставалось продержаться меньше года. Он, впрочем, этого не знал. Долго рассказывать про этот год, да и не интересно. А интересно то что осенью 43-го Альгис оказался на маленьком хуторе недалеко от Игналина.

Хутор под Игналина 1943.

Молодой Альгис и Хуторянка – платок завязан сзади, передник, платье

Хуторянка: Ешь парень, ешь. Картошка хорошо уродилась, а скоро зима – все равно померзнет. Переночуешь в сарае на сеновалe. Только не вздумай тут руки распускать. Не смотри, что мужика в доме нет, мои собачки тут за хозяина будут (глухое ворчание большой собаки). Вот кожушок возьми, чтоб не замерзнуть. А утром уходи… Еще затемно уходи, а не то собак спущу. Мне ни с теми. ни с этими ссориться не с руки. И кожушок вернуть не забудь, смотри у меня.

Молодой Альгис: А ты, как я посмотрю, неплохо устроилась. И тем и этим… Или не тем и не этим. Один хрен. Только не надейся, что тебя оставят в покое. А твой нейтралитет вряд ли кого убедит.

Хуторянка: Ты брось тут ученые слова говорить…Нейтралитет…Ишь ты. Будто я сама не понимаю. Но я-то свою судьбу давно уже выбрала… И не изменишь ничего (наклоняется, громким шёпотом) А ты еще можешь!

Молодой Альгис: (кричит) Что я могу? Что?

Хуторянка: Я тут порылась в твоей сумке. (Альгис вскидывается, рычит собака) Да ты не вскидывайся на меня и за пистоль свой не хватайся. Мои собачки побыстрее пули будут. Так что не надо… И спасибо еще скажешь за добрый совет. У тебя там документ какого-то жидка, Рувена вроде. И карточка на нем. Так этот жидок сильно на тебя похож. А ты на него. Вот ты и стань им, этим Рувеном.

Молодой Альгис: Это как же? Скрываться под чужим именем. Так ведь разоблачат и все припомнят. Еще и поглумятся.

Хуторянка: Вот ты вроде грамотный, небось гимназию закончил, а простых вещей не понимаешь. Как раз если будешь скрываться, то найдут, непременно найдут и непременно поглумятся…

Молодой Альгис: Я что-то не совсем…

Хуторянка: А вот если станешь им, этим Ру…Рувеном. Наденешь его жизнь как тот кожушок. Начнешь думать как он, есть как он и спать как он, то может и не найдут. А может и найдут. Вот, к примеру, если родственники какие…

Молодой Альгис: Нету родственников.

Хуторянка: Ну, тебе парень виднее. Больше нам с тобой говорить не о чем, но ты все-ж подумай. Хорошо подумай.

Больница

Альгис: Альгис смотрел на карточку и думал – действительно похож. Неужели бабушка согрешила с евреем? И Альгис…Ну то есть я…Я хорошо подумал и стал Рувеном.

Натан: Шма Исроел! Так таки взял да и стал?

Альгис: Нет, не сразу. Нас, узников гетто (Натан пытается сказать что-то, но только машет рукой) не очень то трясли в СМЕРШе и я легко попал в Ленинград. Там трудно было кого-то удивить ассимилированным евреем, говорящим по-русски с сильным акцентом, но и на жаргоне знающем лишь пару слов. Я поступил в Электротехнический и вскоре получил диплом инженера. Ты же помнишь как легко давалась мне физика?

Натан: Да, учитель Лошоконис гордился бы тобой.

Альгис: Пожалуйста, не надо…Как-то летом 50-го, когда Альгис был еще весьма жив, а Рувен еще почти совсем мертв, мой однокурсник Сашка Шварцман затащил меня в синагогу на Лермонтовском. Молиться Сашка не собирался…

Синагога в Ленинграде 1950

Молодой Альгис и Сашка Шварцман – кепка

Сашка: Взгляни-ка наверх. Ты только посмотри, какой восхитительный курятник. Есть тут славные еврейские курочки на любой вкус. Вот эта длинноногая в очках – она для романтических прогулок под луной. Вон та, растрепанная – для нескучного времяпровождения вдвоем, А вон та, лупоглазая – для создания прочной советско-еврейской семейной ячейки. Прейскурант обширный, в основном, конечно, брюнетки, но и блондинки попадаются.

Молодой Альгис: Ты что, с ними всеми знаком?

Сашка: Ну нет, конечно! Но без проблем познакомлюсь. И тебя познакомлю.