Драматургия буржуазного телевидения

Так, американская серия «В суде» (1956) воспроизводила известные судебные процессы прошлого. Серия «Ваш приговор» (1957) строилась таким образом, чтобы дать зрителям возможность составить собственное мнение по тому или иному делу, и оно сравнивалось с действительным решением суда. В «Деле о разводе» (1958) восстанавливались перед камерой подлинные случаи из судебной практики. В качестве истцов и ответчиков выступали актеры, адвокатами же были члены лос — анджелесского суда, раньше принимавшие участие в слушании тех же дел. По аналогичному принципу строилась еще одна американская серия, «День в суде» (1958), однако в ней освещались не только бракоразводные процессы. Реальные события, имевшие в большинстве своем трагический исход, были положены в основу «Дел о нарушении правил уличного движения» (США, 1958).

Итальянское телевидение охотно создает игровые серии на документальной основе о наиболее значительных судебных процессах прошлого и настоящего (например, «Судебные процессы при открытых дверях», 1968), а также по дискуссионным проблемам юридического характера. Так, каждый из пяти эпизодов серии «Перед лицом закона» (1968) представлял собой разбор судебного дела, с которым связаны сложные юридические вопросы (в частности, один из эпизодов назывался «Преступление в защиту чести»).

Французские телесерии о судебных разбирательствах близки, как уже говорилось, к жанру телеромана. На первый план в них обычно выдвинуты морально — психологические аспекты рассматриваемых в суде проблем. Такова, в частности, серия начала 70-х годов «Обвиняемый, встаньте!».

Серии об адвокатах привлекательны для публики в первую очередь благодаря их главному герою. Симпатия, которую герой неизменно вызывает у зрителя, помогает проникнуться доверием и к тем социальным институтам, которые он символизирует. Вот почему показ адвокатских телесерий, как отмечал журнал «Радиокоррьере», «имеет гораздо большее социальное значение, чем обычно принято считать… Зритель убеждается в том, что ум служителей закона всегда выше ума преступника, поэтому зло наказывается, а справедливость торжествует» [9].

Становясь кумирами публики, адвокаты на телеэкране, подобно героям медицинских серий, начинают иногда восприниматься зрителями как реальные лица. После демонстрации «Франсуа Гайара» к исполнителю главной роли Пьеру Сантини неоднократно обращались по телефону с просьбой проконсультировать по тому или иному юридическому вопросу — столь велика была степень отождествления героя с исполнителем. Перед показом последних эпизодов диктор телевидения даже специально предупреждал аудиторию о том, что данная серия игровая, а не документальная [10].

О подобных же психологических эффектах писал и постановщик серии «Перри Мейсон»: «Публика верит всему, что показывается в серии, так как она мечтает о «рыцаре на белом коне» и таким рыцарем стал для нее Мейсон» [11].

Эффект адвокатских серий во многом сходен с эффектом серий о полицейских. Как в одном, так и в другом случае зритель эмоционально подключается к ситуации, когда человек на экране пытается найти и находит защиту и моральную поддержку у представителя полицейского аппарата либо у служителя закона. Отсюда идеализация и возвышение образа адвоката, который из некогда скромного персонажа детективной литературы превратился на телевидениии в одного из главных героев «массового искусства».

ОТ ВАМПИРА ДО РОБОТА

Телезритель буржуазных стран ежедневно получает определенную порцию зрелища, насыщенного ужасом и мистикой. На телеэкране обитают монстры и призраки, чудовищные существа, уничтожающие все живое, и зловещие роботы. Истории о необъяснимой гибели и таинственном исчезновении людей чередуются с другими, смакующими сам процесс убийства, агонии, физические и психические страдания.

Фантастические сюжеты, связанные с изображением ужасного или инфернальных сил, издавна находят себе место в большом искусстве (достаточно назвать «Фауста» Гёте или вспомнить некоторые из новелл Э. По, не говоря о более ранних литературных явлениях). «Массовое искусство» нередко заимствует такие сюжеты, приспосабливая их к своим целям, как это произошло, например, с романом «Франкенштейн» английской писательницы начала XIX века Мэри Шелли. Чаще же «устрашающая» продукция создается без оглядки на какой — либо классический первоисточник.