Драматургия буржуазного телевидения

Молодой герой серии, Филипп, должен идти в армию и отправиться во Вьетнам. Ожидание этого события вносит определенный драматизм в сюжет произведения. Однако вьетнамская война, о которой так много говорят персонажи, оказывается в основном поводом к выяснению сложных родственных отношений между ними. Как воспримет призыв Филиппа в армию главная героиня серии Эми Тайлер, которая на самом деле ему не тетя, а мать? Как поведет себя в данном случае его отец, который в действительности не отец ему, а дядя? Что станет делать настоящий отец юноши, который внезапно объявился в городе и докучает своим вниманием Эми Тайлер? Этот ряд вопросов легко было бы пополнить. Но и так ясно: герои серии ежедневно в домашней, уютной обстановке беседуют о войне как о чем-то привычном, словно речь идет о предстоящих видах на урожай или о выборах очередного президента. Тема войны, таким образом, притупляется, смягчается, теряет остроту, а значит, притупляется и реакция массовой аудитории.

В европейском телевидении близок к жанру «мыльной оперы» (а точнее, занимает промежуточное положение между нею и семейными сериями) упоминавшийся уже телероман с продолжением.

«Мыльные оперы» получили распространение также в странах Азии и Латинской Америки. На Южноамериканском континенте они являются самым популярным жанром и носят название «теленовелла». Это чаще всего история бедной девушки, попавшей из деревни в город в поисках счастья. В нее влюбляется богатый красавец, она, естественно, отвечает ему взаимностью. Однако вскоре возлюбленный бросает ее, забыв о своих обещаниях. Спустя какое-то время он раскаивается и находит девушку, чтобы жениться на ней. Эта схема заимствована непосредственно из «женских» бульварных романов (серии «Женщина с прошлым», «Право быть рожденным», «Кошка» и другие).

Японские «мыльные оперы», подобно американским, в большинстве своем строятся на таких мотивах, как измена, ревность, месть и т. п. Однако мелодраматическим ситуациям в них обычно бывает придан национальный колорит, помогающий зрителю сопереживать страстям на экране.

Так, в японской серии начала 70-х годов «Единственная любовь» сын героя страдает из-за того, что его мать, как выясняется, в молодости была гейшей. Страсти бушуют и в другой серии того же времени — «Если сегодня хорошая погода». Ее героиня Асако, уехав на короткое время и оставив мужа в одиночестве, по возвращении находит в своем доме новую, молодую хозяйку. Гнев и ревность побуждают Асако покинуть дом. Вскоре она встречает молодого красивого мужчину и влюбляется в него. Но у него есть семья… Дальнейших перипетий сюжета хватило бы на добрый десяток не столь мелодраматичных серий.

Вообще кипение чувств в японских «мыльных операх» достигает, пожалуй, апогея (в этом отношении с ними могут соперничать разве что латиноамериканские серии). Если, положим, экран повествует о любви, то она, как правило, необыкновенна, а на пути к ее финальному торжеству стоят чрезвычайные преграды. Одну из таких историй рассказывает телезрителям серия «Сюнкин-Сё» (1973). Слепая девушка Сюнкин, дочь состоятельных родителей, влюблена в своего слугу Сасуке и вынуждена скрывать любовь от окружающих. У них должен родиться ребенок. Узнав об этом, отец вынуждает Сюнкин выйти за своего возлюбленного замуж. Но Сюнкин, не веря в любовь Сасуке, отказывается. Тогда он, чтобы доказать свое чувство, выкалывает себе глаза и становится таким же слепым, как она. У Сюнкин больше нет оснований сомневаться в силе любви Сасуке, и она соглашается стать его женой.

Здесь перед нами один из образчиков той смеси сентиментальности и жестокости, экзальтации и жадного интереса к скандальным сторонам жизни, которая вообще свойственна «мыльной опере», хотя и проявляется в разных странах по-разному.

Выше отмечалось, что аудиторию этого вида серий составляют в основном домохозяйки. Однако такое определение еще недостаточно конкретно, поскольку не указывает на социальный состав аудитории. Исследования, проведенные Л. Уорнером и У. Генри, показали, что основная масса телезрительниц, которые любят «мыльную оперу», — это женщины из семей, принадлежащих к так называемому «низшему среднему классу», то есть категории населения с невысоким, а зачастую и просто малым достатком (мелкие торговцы, ремесленники, служащие с низкой зарплатой и т. д.) [9].

Герои же «мыльных опер» часто занимают несколько более высокое положение на социальной лестнице. Однако дистанция между ними и аудиторией не слишком велика, так что телезрительницам легко принять эти передачи за рассказ о жизни людей своего социального круга. Такое самоотождествление льстит самолюбию многих из тех, кто в условиях буржуазного общества тщетно стремится к преуспеянию. К тому же удел типичной любительницы «мыльной оперы» — дети и домашний очаг.