Драматургия Югославии

(Подливает масла в огонь.) Еще нет. Неужели?.. Да, я кое-что забыл. Мы и ваше «посмертное письмо» составили. Примерно так: «Сообщаем прискорбную весть о том, что красные террористы зверски убили нашего верного друга и соратника словенского композитора Андрея Бринара. Его творчество, это мощное выражение нашей общей воли сберечь католическую цивилизацию в наших сердцах и наших домах, обвиняет и еще долго будет обвинять его убийц». У вас есть какие-нибудь замечания? По возможности они будут нами учтены.

А н д р е й. Никаких, особенно к последним словам.

М о к о р е л. Это ваше последнее слово?

А н д р е й (смотрит на лежащий на столе лист бумаги, тихо). Последнее.

М о к о р е л (не ожидавший нового отпора). В таком случае вы решили, бороться на нашей стороне — не живой, так мертвый.

А н д р е й (спокойно). Когда-нибудь правда откроется.

М о к о р е л (насмешливо). Откроется? Без ваших ног и без вашего голоса?

А н д р е й. У правды — тысяча голосов.

Снова слышатся звуки стихнувшей было гитары.

М о к о р е л. Нет, у голосов — тысяча правд, и, если они сталкиваются на одной дороге, самая главная правда, как правило, не выходит наружу. Так-то, дорогой Бринар. А что есть история, как не кладбище правд, которые никогда не открылись?

А н д р е й (спокойно). Вояка войска Христова, а утешает себя такой ложью?

М о к о р е л (Каетану). Дай ему в живот!

Каетан исполняет приказ.

Сильнее.

После нового удара Андрей падает.

У тебя есть с собой веревка?

Каетан молча кивает.

Свяжи его.

Тот связывает Андрея.

Он в сознании?

Каетан лишь пожимает плечами. Мокорел склоняется к Андрею.

А н д р е й (с трудом). Остается только в вас плюнуть. (Плюет.)

М о к о р е л (выпрямляется и вытирает платком лицо). Ладно. Если вы на это способны, то сможете рассудить, что за этим последует. (Каетану.) Ты иди на улицу, а Антон пусть придет сюда. Слушай, сколько раз я буду стучать в дверь. С четвертым ударом доставай нож — стрелять не нужно, чтобы не привлекать к себе внимания, — и, если я ударю пятый раз, всади его в сердце той девушки на улице, для которой наш Бринар сегодня подснежники собирал. Ты понял?

Каетан кивает.

Ну а теперь иди.

К а е т а н  уходит.

(Снова склоняется над Андреем; видя, что тот с выражением ужаса приподнимается с пола, усмехается.) Судя по вашему лицу, я бы сказал, что мы поняли друг друга.

Входит  А н т о н  и кладет гитару на стол.

Что делает девушка?

А н т о н. Плачет. А этот? (Показывает головой на Андрея, тот пытается подняться с пола.)

М о к о р е л. Скоро и он заплачет — о ней. (Подходит к двери, Андрею.) Взгляните на эту руку. Это то, что по привычке называют судьбой, эту руку может остановить только лишь один человек. Этот человек вы — Андрей Бринар. (Стучит по двери, она глухо отзывается: один, два, три, четыре… Пристально смотрит в угол, он так засмотрелся, что может ударить и в пятый раз.)

Напряженная тишина.

А н д р е й. Перестаньте, перестаньте! (До предела напрягший свои силы, приподнимается, встает на колени и, словно сломленный, валится на пол.)

М о к о р е л (наслаждаясь своей победой). Развяжи ему руки от имени господа бога.

Антон исполняет приказ.

Посади его сюда, за стол.

Антон приподнимает и тащит Андрея к столу.

(Закуривает. Андрею.) Пишите. А ты, Антон, не вздумай бренькать, чтобы не мешать господину.

Андрей берется за ручку.

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Та же обстановка, что и во втором действии. За окномы брезжит рассвет. Его лучи борются со светом догорающей спиртовки, создавая настроение неопределенности и неуверенности. На диване лежит  А н д р е й.

Я с н а  входит с подносом в руке, тихо закрывает за собой дверь. На цыпочках идет к дивану, смотрит на Андрея.