Другой идет; подумать можно, право,Что я святой Антоний[77], — все кругомВиденья, привиденья. Давай-ка,Я спрячусь здесь у двери, — он меж темПройдет.
Филипо
О, дерзновенная любовь!Ты делаешь меня — в любви счастливым,Даруя мне властительное царство.Полония в пустыню удалиласьИ там живет одна среди утесов,Гражданкой гор, островитянкой скал.От царства отреклась она, сказавши,Чтоб Лесбии престол принадлежал.И я, не так взволнованный любовью,Как тайною корыстью, ей служу,Величество отныне обожаю.Я подхожу к окну ее и слышуБесчисленные нежные слова.Но что это? Как раз у двери домаЯ ночью натыкаюсь каждый разНа незнакомца. Кто бы это был?
Паулин
Идет ко мне. Но что же, между прочим,Влечет ко мне всех этих привидений?
(В сторону.)
Филипо
Скажите, рыцарь...
Паулин
Я не отвечаюНа данный возглас. Это не ко мне.
Филипо
Здесь дом мой.
Паулин
Ваш? Пускай и будет вашим,Владейте им столетья, и да будетОн навсегда свободен от постоя.
Филипо
Раз вам необходимо здесь остаться, —В чем воля ваша полная, — прошу вас,Посторонитесь, дайте мне пройти.
Паулин (в сторону)
Он говорит учтиво и с опаской.Как кажется, и меж ночных тенейПорою можно видеть мокрых куриц.Здесь дело у меня, или, вернее,
(К Филипо.)
Мне дела нет. Посторониться можно.Несправедливо было бы мешатьТому, кто спать идет.
Филипо
Располагайтесь.
(В сторону.)
И храбрые же призраки здесь бродят.Когда домой я ночью возвращаюсь,Какой-то человек ко мне подходит,Но чуть в него внимательно вгляжусь,Как раз он на пороге пропадает.А, впрочем, что мне в том?
(Уходит.)
(Паулин обнажает шпагу и размахивает ею в воздухе.)
Паулин
Ушел. ТеперьНеобходимо вот что! Хладный призрак,Остановись, не уходи, скажи,Ты женского или мужского рода!Нет, видит Бог, убить его не в силах.Я шпагою лишь разрезаю воздух.Но если он и есть тот самый рыцарь,Которого мы ожидаем здесь,Счастливый же он человек, ей-Богу:Он спать к себе пошел. Вот — вот опятьЯ слышу голоса и звук оружья.Оттуда шум, бегу, но не туда.