Драмы. Басни в прозе.

Баттиста, Маринелли.

Баттиста (поспешно). Мать, господин камергер…

Маринелли. Я так и думал! Где она?

Баттиста. Если вы этого не предупредите, то она будет здесь через минуту… Я вовсе не хотел искать ее, как вы мне для виду приказали, но вдруг услышал вдали ее крик. Она напала на след дочери, а может быть, и на след всей нашей затеи! Все люди, какие только есть в этой уединенной местности, собрались вокруг нее, и каждый хочет быть ее проводником. Не знаю, сказали ли ей уже, что принц и вы здесь… Что вы думаете делать?

Маринелли. Посмотрим. (Размышляет.) Не впустить ее, раз она знает, что дочь ее здесь? Это не годится… Конечно, она вытаращит глаза, когда увидит волка с овечкой. Глаза? Это еще куда ни шло. Но да смилуется небо над нашими ушами! Ну что ж! Ведь и лучшие легкие истощают свою силу, даже у женщин. Все они перестают кричать, когда уж не могут больше… Однако ж это мать, и нужно, чтоб она была на нашей стороне… Насколько я знаю матерей, то стать чем-то вроде тещи принца – это польстило бы большинству из них. Пускай войдет сюда, Баттиста, пускай войдет!

Баттиста. Вы слышите? Вы слышите?

Клаудия (за сценой). Эмилия! Эмилия! Дитя мое, где ты?

Маринелли. Ступай, Баттиста. Постарайся только выпроводить ее любопытных спутников.

Явление седьмое

Клаудия Галотти, Баттиста, Маринелли.

Клаудия (входит в дверь в тот момент, когда Баттиста собирается выйти). Ах, это он вытащил ее из кареты! Он увел ее. Я узнаю тебя. Кто ты? Говори, несчастный!

Баттиста. И это – благодарность мне?

Клаудия. О, если ты заслуживаешь благодарности (более мягким тоном), так прости меня, честный человек!.. Где она?.. Не разлучайте меня дольше с ней! Где она?

Баттиста. О, ваша милость, она и в раю господнем не могла бы быть в большей безопасности… Вот мой господин, он проведет вашу милость к ней. (Людям, которые хотят войти.) Эй, вы! Назад!

Явление восьмой

Клаудия Галотти и Маринелли.

Клаудия. Твой господин? (Увидев Маринелли, отступает назад.) Ах! Это и есть твой господин? Вы здесь, сударь! И дочь моя здесь? И вы, вы проводите меня к ней?

Маринелли. С величайшей радостью, сударыня.

Клаудия. Погодите!.. Мне только что пришло в голову… Ведь это были вы, не правда ли? Это вы сегодня утром разыскивали графа в моем доме? Это с вами я оставила его наедине? Это с вами у него произошла ссора?

Маринелли. Ссора? Это для меня ново. Небольшой спор по делам принца…

Клаудия. И вас зовут Маринелли?

Маринелли. Маркиз Маринелли.

Клаудия. Значит, так и есть! Слушайте же, господин маркиз… Маринелли… Имя Маринелли было… вместе с проклятьем… Нет, я не стану клеветать на благородного человека… Без всякого проклятья… Проклятье я прибавила сама… Имя Маринелли было последним словом умирающего графа.

Маринелли. Умирающего графа? Графа Аппиани? Вы слышите, сударыня, что сильнее всего поражает меня в ваших странных словах… умирающего графа?.. Что вы еще хотели сказать, я просто не понимаю…

Клаудия (медленно и с горечью). Имя Маринелли было последним словом умирающего графа! Вы теперь понимаете? Сперва я не поняла: это было сказано с таким выражением… с таким выражением… Я слышу этот тон еще сейчас! Где был мой разум? Как я сразу не поняла, что значит этот тон?

Маринелли. Что ж, сударыня! Я был с давних пор другом графа, его вернейшим другом. Итак, если он, умирая, произнес мое имя…

Клаудия. Но каким тоном? Я не могу его воспроизвести, не могу описать, но в нем заключалось все, все!.. Как? Напавшие на нас были грабители? Это были убийцы, подкупленные убийцы! И "Маринелли, Маринелли" – вот было последнее слово умирающего графа! И каким тоном он произнес его!

Маринелли. Каким тоном? Слыхано ли, чтобы обвинение, выдвинутое против честного человека, основывалось на выражении голоса, который кто-то услышал в минуту испуга?

Клаудия. Ах, если бы только звук этого голоса я могла представить на суд!.. Но горе мне! Я забываю из-за него о моей дочери! Где она? Что с нею? Тоже убита? Чем же виновата моя дочь, что Аппиани был твоим врагом?

Маринелли. Я прощаю все это испуганной матери. Пойдемте, сударыня. Ваша дочь здесь, в одной из соседних комнат. Надеюсь, она уже совсем оправилась от испуга. С нежнейшей заботливостью сам принц занят ею…

Клаудия. Кто? Кто – сам?

Маринелли. Принц.

Клаудия. Принц? В самом деле принц! Наш принц?

Маринелли. Какой же еще?

Клаудия. Если так, я – несчастная мать! А ее отец, ее отец! Он проклянет час ее рождения! Он проклянет меня!

Маринелли. Ради всего святого, сударыня! Что это вам приходит в голову?