Драмы. Басни в прозе

Маринелли(снова подходя к окну). Карета медленно возвращается в город. Так медленно? И у каждой дверцы слуга? Эти признаки мне не нравятся; это значит, что дело удалось лишь наполовину, что обратно осторожно везут раненого, а не убитого. Маска спешилась. Это сам Анжело. Смельчак! Здесь он знает все ходы. Он делает мне знак головой, значит, уверен в успехе дела. А, господин граф, вам не угодно было ехать в Масса, а теперь пришлось пуститься в более далекий путь! Кто, научил вас так хорошо разбираться в обезьянах? (Подходит к двери.) Они действительно злые. Ну, Анжело?

Анжело(сняв маску). Будьте наготове, господин камергер! Ее должны сейчас привести.

Маринелли. А как вообще закончилось дело?

Анжело. По-моему — все хорошо.

Маринелли. Как обстоит дело с графом?

Анжело. Ему не так уж повезло! Но он, видно, что-то подозревал, потому что оказался захваченным не совсем врасплох.

Маринелли. Скорее скажи мне все, что ты можешь сказать. Он убит?

Анжело. Мне жаль доброго господина.

Маринелли. Вот, получи за свое чувствительное сердце. (Дает ему кошелек с золотом.)

Анжело. Покончено и с моим бравым Николо, и ему пришлось поплатиться.

Маринелли. Даже так? Обе стороны понесли потери?

Анжело. Я готов был бы плакать об этом честном малом, если бы вот это (взвешивает в руке кошелек) частично не возместило мне его смерти. Ведь я его наследник, потому что отомстил за него. Таков наш закон, и я думаю, лучшего закона для дружбы и верности еще не бывало. Этот Николо, господин камергер…

Маринелли. К черту твоего Николо! Что граф? Граф?

Анжело. Граф ловко угодил в него, зато я угодил в графа! Он упал, и если еще добрался живым до кареты, то могу поручиться, что живым из нее не выйдет.

Маринелли. Если бы только это было верно, Анжело.

Анжело. Пусть я лишусь службы у вас, если это неверно! Имеются ли у вас еще приказания? Ведь мне предстоит далекий путь, мы сегодня же хотим перебраться через границу.

Маринелли. Так отправляйся.

Анжело. Если опять что понадобится, господин камергер, — вы знаете, где меня можно разыскать. То, что может сделать другой, и для меня не хитрость. А возьму я дешевле любого другого.

Маринелли. Это хорошо! Но все-таки еще не совсем хорошо. Эх, Анжело! Можно ли быть таким скупым! Конечно же, он заслуживал второго выстрела. А теперь, как он, быть может, мучится, бедный граф! Эх, Анжело! Плохо ты выполняешь свое дело, только портишь его… Но принц не должен пока ничего знать об этом. Он должен раньше сам убедиться, насколько ему выгодна эта смерть! Эта смерть! Чего бы я не дал, чтобы быть в ней совершенно уверенным!

Явление третье

Принц, Маринелли.

Принц. Она уже идет по аллее. Спешит, опережая слугу. Страх будто бы окрылил ее. Вероятно, она еще ничего не подозревает. Думает только, что спасается от разбойников. Но долго ли это может продолжаться?

Маринелли. Все же она пока у нас.

Принц. А мать разве не разыщет ее? Разве граф не последует за нею? Что же мы будем делать тогда? Как я смогу скрыть ее от них?

Маринелли. На все это я еще, правда, не могу ответить… Посмотрим! Потерпите немного, ваша светлость. Так или иначе, а первый шаг надо было сделать.

Принц. К чему? Все равно придется возвращаться назад.

Маринелли. А может быть, и не придется. Существует тысяча обстоятельств, на которые можно опереться в дальнейшем. И притом вы забываете самое главное.

Принц. Как я могу забыть то, о чем вовсе еще и не думал? Самое главное? Что самое главное?

Маринелли. Искусство нравиться, убеждать — в нем никогда не испытывал недостатка влюбленный принц.

Принц. Никогда не испытывал! За исключением тех случаев, когда оно ему было всего нужней. Сегодня я уже весьма неудачно испробовал это искусство. Никакой лестью, никакими уверениями не смог я добиться от нее ни слова. Безмолвная, подавленная, дрожащая, стояла она передо мной, как преступница, услышавшая свой смертный приговор. Ее страх заразил и меня, я содрогнулся сам и кончил тем, что попросил у нее прощения. Я и теперь едва решусь заговорить с нею. Во всяком случае, я не отважусь встретить ее, когда она войдет. Вы, Маринелли, должны принять ее. Я буду здесь поблизости, послушаю, что произойдет, и выйду, когда найду в себе достаточно силы.

Явление четвертое

Маринелли и вскоре затем его слуга Баттиста с Эмилией.

Маринелли. Если только она сама не видела, как он упал… а она так спешила, что не должна была видеть… Идет. Я тоже не хочу попасться ей на глаза первым. (Отступает и прячется в углу.)

Баттиста. Сюда, пожалуйте сюда, сударыня.