Вечер. Небогато, но уютно обставленная гостиная в квартире доктора Стокмана. В правой боковой стене две двери: дальняя ведет в переднюю, а ближайшая — в кабинет доктора. В противоположной стене, прямо против двери в переднюю, дверь в другие комнаты, занимаемые семьей. Посредине той же стены печь, а ближе к переднему плану диван, над которым висит зеркало; перед диваном овальный стол, покрытый скатертью, на столе лампа под абажуром. В задней стене открытая дверь в столовую, где накрыт стол; на нем горит лампа. Биллинг,
с засунутой за ворот салфеткой, сидит у стола в столовой. Фру Стокман стоит возле, потчуя гостя ростбифом. Остальные стулья около стола пусты, сервировка в беспорядке, как после оконченной трапезы.Фру Стокман.
Да, раз вы опоздали на целый час, господин Биллинг, то не взыщите, что ужин холодный.Биллинг
Фру Стокман.
Вы ведь знаете, как строго муж соблюдает часы еды…Биллинг.
Для меня это решительно ничего не означает. Пожалуй, даже вкуснее кажется, когда сидишь вот так, в одиночку, и никто тебе не мешает.Фру Стокман.
Да, да, если вам кажется вкусно, то…Биллинг.
Пожалуй.Фогт.
Нижайшее почтение, невестка.Фру Стокман
Фогт.
Шел мимо, вот и…Фру Стокман
Фогт.
Я? Нет, покорно благодарю. Горячий ужин — боже избави. Это не дляФру Стокман.
Ну, разок-то…Фогт.
Нет, нет, спасибо, я держусь своего вечернего чая с бутербродами. Оно, в конце концов, здоровее… да и поэкономнее.Фру Стокман
Фогт.
Вы-то нет, невестка. Этого у меня и в уме не было.Фру Стокман.
Нет, пошел прогуляться после ужина… с мальчиками.Фогт.
Это считается здоровым?Фру Стокман.
Нет, едва ли…Пожалуйста!
Ах, это вы, господин редактор…
Ховстад.
Да, извините, меня задержали в типографии. Здравствуйте, господин фогт.Фогт
Ховстад.
Отчасти. По поводу одной статьи в газету.Фогт.
Могу себе представить. Мой брат, говорят, весьма плодовитый сотрудник «Народного вестника».Ховстад.
Да, он разрешает себе выступать в «Народном вестнике» с правдивым словом на ту или иную тему.Фру Стокман
Фогт.
Помилуйте! Я отнюдь не ставлю ему в упрек, что он пишет для того круга читателей, в котором ожидает встретить наибольший отклик. Вообще у меня ведь нет никаких личных причин питать неудовольствие против вашей газеты, господин Ховстад.Ховстад.
И я так думаю.Фогт.
В сущности, у нас в городе господствует прекрасный дух терпимости… истинно мирный гражданский дух. И происходит это оттого, что у нас есть большое общее дело… одинаково дорогое всем благомыслящим согражданам.Ховстад.
Наш курорт, да.Фогт.
Именно. Наша грандиозная новая великолепная водолечебница. Увидите, она станет главнейшим жизненным источником города, господин Ховстад. Без сомнения!Фру Стокман.
И Томас то же говорит.Фогт.
Какой необычайный подъем нашего города наблюдается за последние годы! Капиталы пошли в оборот, все оживилось. Дома и земельные участки растут в цене с каждым днем.Ховстад.
И число безработных убывает.Фогт.
И это тоже. Расходы по призрению бедных, ложащиеся на имущие классы, отрадно уменьшаются и уменьшатся еще, если сезон в этом году выдастся вполне благоприятный и съезд гостей будет многочисленным… то есть наплыв больных, которые составляют реноме курорту.Ховстад.
И на это, как я слышал, имеются все виды.Фогт.
Виды весьма многообещающие. Ежедневно поступают запросы о помещениях и тому подобном.Ховстад.
Так статья доктора явится как раз кстати.Фогт.
Он опять написал что-нибудь такое?Ховстад.
Написал-то он еще зимой… статью о курорте; в ней подчеркнуты все благоприятные гигиенические условия наших мест. Но я тогда отложил печатание.Фогт.
Ага! Была, вероятно, какая-нибудь загвоздка?