Драмы

Колокольников. А вы знаете, что Сергей Романович Полудин в прошлом работал в Челябинске?

Дергачева кивает.

И раньше других и больше других представляет эти масштабы?

Дергачева. Дальше, дальше.

Колокольников. Хорошо. Представляя масштабы этой работы, Сергей Романович однажды, кажется это было год назад, вызвал Хлебникова для конфиденциального разговора. Сергей Романович предложил Хлебникову включиться вместе с ним, Сергеем Романовичем, в группу мастера Пронина. На пару и на равных правах. Хлебников, как всегда, был очень резок. Взял на себя консультацию, а примазываться — так и сказал, — примазываться наотрез отказался. Сергей Романович смолчал. Но затаил. Затаил.

Дергачева. Зачем примешивать обывательщину? Разбирается дело Хлебникова, а не Полудина. Сам Хлебников ни словом об этом не обмолвился, когда Полудин его громил на бюро.

Колокольников. Это только делает честь Хлебникову. Сергей Романович тоже ведь никому не сказал о сей акции Хлебникова?

Дергачева (нетерпеливо). С точки зрения дела, может быть, было и полезно, если бы Полудин включился…

Колокольников. Не знаю, как для дела, а для Полудина — весьма и весьма. Ему исключительно важно — честолюбие. А что делать? Ни опыта, ни, простите, инженерского призвания. Вы, Анна Семеновна, плановик с многолетним опытом, я инженерстроитель. Турнут нас из главка — мы на производство. А он ведь на производство никак не хочет. И тут, в министерстве, плохо ему. Забыл, что такое дважды два, а снова вспомнить — учиться снова надо. Не хочется. Это я только вам, доверительно. Как секретарю партийной организации.

В дверях появляется Черногубов.

Увидите, райком в такой формулировке не утвердит.

Дергачева. Пусть нас поправят.

Колокольников. Воздержусь, воздержусь. (Ушел). Черногубов. Мне нужен секретарь партийной организации главка предприятий Востока товарищ Дергачева.

Дергачева. Дергачева слушает вас.

Черногубов. Капитан первого ранга Черногубов. (ЗЭоровается).

Дергачева приглашает его сесть. Он садится.

Я хотел бы познакомиться с делом Хлебникова.

Дергачева. А собственно… по какой линии?

Черногубов. Вот проверьте партбилет, пожалуйста.

Дергачева (с удивлением берет партбилет, смотрит, возвращает). От какой же вы организации? По чьему поручению?

Черногубов. Я его в партию рекомендовал.

Дергачева. A-а… (Помедлив). К сожалению, товарищ, я лишена возможности ознакомить вас с его делом. Ни у меня для этого нет полномочий, ни у вас.

Черногубов. Какие полномочия? Посол я, что ли? Я в партию Хлебникова рекомендовал, я и несу за него полную ответственность. А вы какие-то верительные грамоты спрашиваете.

Дергачева. Рекомендовали вы его восемнадцать лет тому назад, воды с тех пор утекло — не сочтешь, и… и ваше счастье, что вы теперь не отвечаете за его поступки.

Черногубов. Дорогой товарищ, не пугайте, я тоже на свет божий не из колодца вылез, в партии — четвертый десяток. Вы обязаны ознакомить меня с делом Хлебникова.

Дергачева. Нет такого пункта в Уставе.

Черногубов. Подразумевается. Рекомендующий не может не знать, почему исключают человека, за которого он поручился своим партийным билетом. Честью своей партийной поручился.

Дергачева. Боюсь, вы ее замарали. (Берет со стола решение, протягивает ему). Читайте.

Черногубов достает очки, внимательно читает, возвращает решение, вынимает портсигар, зажигает спичку чуть дрожащей рукой.

Мне тоже было страшно, товарищ капитан первого ранга. К сожалению, факты.

Черногубов. Собрание еще не обсуждало?

Дергачева. Нет.

Черногубов. Пригласите меня на собрание.

Дергачева. Зачем? Лишние неприятности, уверяю вас.

Черногубов. Я его рекомендовал, товарищ Дергачева. Я хочу знать правду.

Пауза.

Дергачева. Можете прийти, пожалуйста.

Черногубов (встал). Спасибо.

Дергачева. А лучше бы не надо. Не хочется вас под удар подводить.

Черногубов (усмехнулся невесело). Да ведь все равно уже подвели.

Дергачева. Слушайте, товарищ капитан первого ранга. По планкам вашим не трудно догадаться, что вы заслуженный человек, нужный Родине. Пока вас ни в чем и не винят, рекомендовали вы Хлебникова много лет назад, времена меняются, люди еще больше. Все бывает. И Хлебниковы иной раз перестают быть Хлебниковыми.

Черногубов. Яв чудеса не верю.