Драмы

Александра Ивановна. Как кто. Есть, кто звонит и утром и вечером — и раныне-то никогда так часто не звонили…

Полудин. Чуткость, да-да. Это неплохо, это очень неплохо.

Александра Ивановна (кивнув). Рад каждому звонку, словно ребенок. Иногда, коли у него с сердцем неважно…

Полудин. А бывает?

Александра Ивановна (кивнув)…беру грех на душу, привру, поклонюсь ему от того, кто и думать про него позабыл. Так он просияет, с дивана соскочит — к столу. Вытянет свою лампу — и ну до рассвета…

Полудин (сочувственно). Да, да. А чем же он так… увлекается?

Александра Ивановна. Все Пронину помогает.

Полудин. A-а… (Пауза). Скажите, Александра Ивановна, туговато вам живется?

Александра Ивановна (помолчав). Держимся.

Полудин (сочувственно). И все-таки туговато?

Александра Ивановна. Были кое-какие сбережения на книжке. Алеша несколько премий получил, не все растеклось. Дочка стипендию приносит, парень стал прилежней — и ему дали. У родственника одного заняли — от Алексея Кузьмича по секрету.

Полудин (сочувственно). Крутитесь в общем.

Александра Ивановна (улыбнулась). Кручусь. Это бы все побоку, на душе бы легкость! А то ведь не только Алексей Кузьмич — вся семья жизнью не живет. я как могу креплюсь, хожу, даже улыбаюсь, а порой… Сын — ночи черней, девушка моя ходит по всем инстанциям — тоже от отца по секрету.

Полудин (с усмешкой). Ходит, ходит, даже у нас тут слышно, как она ходит. Молодо-зелено. И попусту, между прочим. Только отцу усложняет…

Александра Ивановна. Лито говорю — не надо ей соваться не в свои… (Вдруг). А почему усложняет?

Полудин (выключил радио). Потому, что надо с этим кончать, дорогая моя Александра Ивановна. Ему хуже, если он будет лежать на диване и переживать. Ему надо работать, Александра Ивановна.

Александра Ивановна. Так ведь не его воля…

Полудин. Его, его! Ему надо служить. Зарплата два раза в месяц! Дети не должны в наше время испытывать трудности. К тому же и получается как-то нескладно. Нехорошо. Будто он в бедах своих обвинить хочет… не знаю кого… Советскую власть, что ли… куска хлеба, дескать, лишили. Демонстрация, да-да.

Александра Ивановна (спокойно). Ну это вы пустяки начали говорить. Он советскую власть никогда не обвинял, потому… потому… потому что он сам — советская власть. И от работы никогда, никогда не отказывался. Да без работы он и на свете не жилец.

Полудин. Видите, Александра Ивановна. И вам не сообщил. Я делаю для супруга вашего что могу. Даже больше, чем могу. А чего я повестки шлю? Работу предлагаю. Удивлены? А я уже дважды предлагал — и дважды отказ. Да-да. А я терпеливый. Я настаиваю. В третий раз.

Александра Ивановна. А может быть, министр требует, оттого и настаиваете?

Полудин (внимательно глянул на Александру Ивановну). Согласно Конституции все имеют право на труд. Все должны трудиться, да-да. Нельзя отказываться.

Пауза.

Александра Ивановна. Если отказался — значит, прав. п олудин (любезно улыбаясь). Муж всегда прав, дорогая моя Александра Ивановна.

Александра Ивановна. Если можно, не говорите мне «дорогая моя». Вы ему предлагали, наверно, не ту работу, оттого и отказался. Я сама ему сказала: «Или там, где ты прежде был, или нигде».

Полудин. Там, где он раньше работал, Александра Ивановна, он никогда работать не будет, это вы должны понять, и пусть он это тоже поймет.

Александра Ивановна. Почему?

Полудин. Найдем ему что-нибудь другое, подходящее. Пусть в Коломну едет плановиком, есть вакансия. И о Пронине посоветуйте ему забыть.

Пауза.

Александра Ивановна. Почему ему надо забыть о Пронине?

Полудин (помолчав). Потому, что он лишен политического доверия, Александра Ивановна.

Александра Ивановна. Вы… вы мне это говорите?

Полудин. Вам, Александра Ивановна. Вы не всё знаете про своего мужа. Дети не отвечают за своих отцов, жены — за своих мужей. Заверяю вас, Александра Ивановна, он не во все, далеко не во все вас посвятил, да-да.

Александра Ивановна (встает). Да вы понимаете, кому вы все это говорите?

Полудин (тоже встает. Мягко). Александра Ивановна, я понимаю ваши чувства, вы — его жена, мать его детей, вам простительно, но надо смотреть фактам в лицо, я человек принципиальный.