Дражайший плут

— Не знаю, — едва ли не с отчаянием в голосе сказала Феба, заметив, что рядом кто-то подозрительно шмыгает носом.

— О-о, — прошептала Агнес. — Ласточка подошла к самой двери!

Феба медленно протянула руку, и в следующее мгновение мягкий бархатный нос коснулся ее пальцев, обдав теплом. Она боялась шелохнуться, чтобы не напугать жеребенка, и с трудом сдерживала слезы — ей так хотелось остаться в Корнуолле навсегда.

— Его светлость пишет, что похититель признался и благополучно заключен в Ньюгейтскую тюрьму в ожидании суда, — сообщил Тревельон, опираясь на трость. — И просит меня как можно скорее вернуться с леди Фебой в Лондон. Мы выезжаем немедленно.

Отец стоял возле окна, старательно изображая, что любуется видом, который ему открылся.

— Итак, ты намерен ее вернуть.

— Там ее дом, — безжизненным тоном ответил Тревельон.

Топор опустился так неожиданно, и удар был страшен — к нему следовало бы подготовиться заранее. В конце концов, он же знал, что Уэйкфилд поймает похитителя — рано или поздно, и что Фебу придется вернуть в родную семью, тоже знал.

Только вот безумно жаль, что этот день наступил так скоро!

— А ты? — Мистер Тревельон не обернулся, только застыл, прямой как палка. — Твой дом тоже в Лондоне?

— Хочешь спросить, собираюсь ли я там остаться? — осторожно поинтересовался Джеймс.

Вопрос отца застал его врасплох. В последнее время он не думал ни о чем, кроме их с Фебой будущего, а подумать, разумеется, следовало бы; что, если придется жить дальше без нее? Да и в любом случае ему нужна работа.

— Ты мог бы остаться, — предложил отец. — Теперь Фэйр больше тебя не станет преследовать, чтобы засадить в тюрьму, ведь нет необходимости подаваться в бега.

Джеймс ждал, затаив дыхание, но больше отец ничего не добавил.

— Не очень-то похоже на приглашение.

Старик наконец соизволил обернуться.

— Вот, значит, что тебе нужно, Джейми? Приглашение, чтобы вернуться домой?

Тревельон посмотрел отцу в глаза.

— Почему бы и нет?

Отец отвел глаза, сурово сжав губы на изборожденном морщинами лице, потом выдавил:

— Я никогда не винил тебя, Джейми. Знаю: когда это произошло, я накричал на тебя и наговорил всякого, но то был гнев, растерянность, страх.

Джеймс опустил взгляд: неужели? Может, у старика плохо с памятью?

Отец с глубоким вздохом опустился на стул.

— В своей жизни мы совершаем немало ошибок: какие-то незначительные и остаются без особых последствий, зато другие меняют ход всей жизни. Главное — научиться оставлять их в прошлом и идти дальше. Ведь если застрянешь в том, чего уже не изменить, ты конченый человек.

Тревельон усмехнулся уголком рта.

— Кажется, только дожив до седых волос, ты поумнел. Правда, па?

— Что есть, то есть, — ответил с усмешкой отец.

Джеймс задумчиво кивнул.

— Тогда я, может, и вернусь.

Старший Тревельон опустил глаза, разглядывая собственные руки.

— Оно и к лучшему, Джейми, если ты вернешь ее семье. Твоя мать… — Он поморщился. — Да. Ее красота покорила меня, и я ничего не мог с собой поделать, хотя она была для меня слишком молода. Но после того, как мы поженились, ее одолела тоска. Ей нужен был мужчина не такой старый и угрюмый, как я. Не повторяй моих ошибок, сын. Несчастная жена и мужа сделает несчастным.

— Не беспокойся, па. Если я и наделаю ошибок, то они будут моими собственными. Кроме того, я не ты, а Феба не моя мать.

Полчаса спустя Тревельон поднял занавеску окошка кареты, чтобы помахать на прощание Агнес, рыдающей Долли, отцу, старому Оуэну, Бетти и юному Тому. Тоби лаял и бежал за каретой, рискуя угодить под колеса, до тех пор, пока несли короткие лапы.

И лишь тогда, как отцовский дом скрылся из виду, он опустил занавеску.

Феба сидела напротив с красными заплаканными глазами. Тревельон смотрел на нее и сердцем своим понимал: все его будущие ошибки — хорошие или дурные, незначительные или такие, от которых перевернется мир, — связаны с этой девушкой.

Глава 17

Феба не могла сказать, ночь сейчас или день, но знала, что они ехали долгие часы, прежде чем наконец сделать остановку на постоялом дворе.

Измученная, она вышла из кареты, держась за руку Тревельона. Они больше не скрывались и ни от кого не бежали, поэтому Джеймс сказал, что больше нет причины делать вид, будто они муж и жена, но обручальное кольцо своей матери почему-то у нее не забрал.

Феба к нему так привыкла, что и сейчас потрогала большим пальцем, тайком потерла, как талисман. Благовоспитанная леди все-таки вернула бы кольцо, а вот она не вернула.

Эта придорожная гостиница была больше, чем те, в которых они ночевали по пути в Корнуолл. Феба слышала, как переговариваются мужчины, впрягая в кареты свежих лошадей, лай собак, недовольные возгласы усталых путешественников.

— Простите, сэр, — послышался рядом голос Рида, когда они шли к гостинице. — Отдельные обеденные комнаты все заняты!

— Значит, мы поедим в общем зале, — решил Тревельон. — Или вам, миледи, угодно, чтобы ужин принесли прямо в наши комнаты?