Дразнилки

– Я заглянула спросить, как у тебя дела. После санатория. А ты пригласил зайти, – продолжала Алла. – Я трусила, как не знаю кто. В квартире была твоя мама, она еще быстренько убежала из кухни в комнату и дверь за собой прикрыла. Еще бы, сын привел в квартиру подругу… – Алла шумно, по-мужски, отхлебнула чай, прихватила печенье. – Классное ощущение, да? На минутку можно представить, что мы подростки. Такая светлая ностальгия.

Он снова кивнул, хотя его ощущения были другими. Случается, встречаешь человека, с которым давно не виделись, а поговорить не о чем. Нет в ваших жизнях больше пересечений или каких-то общих новостей. Только внутренняя перегородка, отделяющая прошлое от настоящего. Вот с Аллой выходило то же самое. Она стала слишком другая. Да и времени прошло немерено, чтобы вот так запросто вернуться в точку их совместного общения и болтать как ни в чем не бывало.

Совершенно разные люди, так?

– Надолго к нам? – спросила Алла, в три глотка допивая чай.

– Еще не думал. Может, на неделю. Или вроде того.

– Ты не торопись. Тебе отдохнуть нужно, я вижу. Я таких, как ты, месяцами выхаживаю, в порядок привожу.

– Таких, как я?

– Ну да. Сразу же видно. Щетина, грязный, затасканный, с потухшим взглядом. Скулы торчат, нос блестит, руки трясутся, как у алкоголика. Ты ведь не алкоголик? Мы на работе таких называем перегоревшими. Ну или опустившимися, хотя звучит как оскорбление. Проблемы у тебя, Лёва. Поверь профессионалу. Я больше десяти лет по разным волонтерским организациям шатаюсь, бомжей, наркоманов с того света вытаскиваю. А ты как раз выглядишь как один из кандидатов на тот свет.

Выхин попытался усмехнуться, но вышло не очень. Губы растянулись, как резиновые.

– Я побреюсь, – пообещал он. – И волосы вымою. Говорю же, долго ехал. Суетно все, не до того было.

– Не ври мне, Выхин. У меня глаз наметан. Послушай совет бывалой дамы, не беги никуда до поры до времени. Поживи тут, успокойся, жизнь устрой. Знаю я таких бегунов, в которых путешественника дух. Сгорают к сорока годам. Зачем тебе это?

Если бы он знал ответ на этот вопрос, то не оказался бы здесь.

– Мне комфортно, – повторил он, действительно в это веря.

Алла неожиданно поднялась, подошла, нависнув над Выхиным своим безобразно большим и рыхлым телом. От нее пахло духотой, пылью, застоявшимся от жары воздухом. У Аллы был второй подбородок. И еще потрескавшиеся губы. Она зажала ладонями ладонь Выхина – руки сухие и холодные – и пробормотала негромко:

– Не уезжай никуда, хорошо? Я не хочу, чтобы ты уезжал. У нас с тобой столько всего осталось в прошлом. Столько интересного. Надо бы вернуть, да? Хочешь, чтобы все вернулось?

Взгляд ее блуждал по лицу Выхина, ощупывал. Второй ладонью Алла провела по его щетине, дотронулась пальцами до губ.

Выхин подумал, что сейчас она его поцелует. Это было немыслимо и странно. Он встал из-за стола. Неумело приобнял Аллу за плечи, заглянул ей в глаза, сказал:

– Мы оба устали, давай-ка пообщаемся позже.

– Я не высыпаюсь, – внезапно пожаловалась Алла. – Гуляю в лесу ночами, ищу брата. Зову его, а он откликается. Говорит, что я же его нашла, глупенькая. А я не верю и продолжаю искать.

Выхин вздрогнул.

– Ты нашла Андрея? – переспросил он.

Взгляд Аллы стал затуманенным, тяжелым.

– Говорю же, не верю. Продолжаю искать. Все эти годы, все девятнадцать, мать его, лет.

– Тогда тебе следует выспаться.

– Определенно. – Алла отстранилась и часто-часто закивала, будто соглашалась со своими мыслями, что крутились внутри черепа. – Да, Лёва, мне пора. Извини, что вот так, наскоком. Воспоминания, понимаешь? Всё оттуда. Не люблю их. Страшные.

Действительно, страшные.

Она заторопилась, выскочила в коридор, распахнула дверь. Уже на пороге развернулась – незнакомая, чужая женщина – и взмахнула рукой, прощаясь. Выхин махнул в ответ. Дверь закрылась, в квартире стало тихо, будто никого и никогда здесь не было.

Глава вторая

1

Выхин проснулся ночью от неприятного ощущения.

Кто-то ходил по квартире. Чужой, незнакомый и незваный – или же, наоборот, старый гость, от которого никак не избавиться.

Его легко можно было вычислить по шелесту занавесок, скрипу половиц и дверных петель, по далеким звукам сигнализаций и подмигиванию фонарей с улицы. Кто-то осматривал кухню, ванную, туалет, комнату родителей, кто-то осторожно заглянул в бывшую детскую и прошептал, целясь в подсознание еще не до конца проснувшегося Выхина:

– Жирный пончик, дай талончик.

Возможно, это был сон, продолжение затянувшегося кошмара.

– А Лёва выйдет? – тонкий пацанский голосок раздался у самого уха. Говорили с надрывом, издеваясь. – Мячик захватит? Мне мячик нужен, футбольный, кожаный. Помнишь, все говорили, что он потерялся?

Выхин вздрогнул и плотнее закутался в спальный мешок. Развешенные над головой пододеяльники пропускали холодный ночной свет, и на его фоне медленно размазалась человеческая тень.

– Хватит бегать, – сказала тень. И тут же добавила другим, маминым голосом: – Понастроил непонятно чего. Стулья тебе зачем? Пододеяльники кто убирать будет? Разбирай немедленно.