Дрэд, или Повесть о проклятом болоте. (Жизнь южных Штатов). После Дрэда

— Я тебе вот что скажу, — продолжал Бен, обращаясь к жене, — я намерен поговорить с этим стариком, — старшим Сеттлом. Больше меня, никто в целом округе не ловил ему негров, и потому я знаю, что тут есть какая-нибудь причина. Если с неграми обращаются порядочно, они не побегут в болото. Люди с христианскими чувствами не должны морить негров голодом, ни под каким видом не должны.

Через некоторое время повозка Бена тянулась по дороге к сборному пункту. Бен подобрал вожжи, откинул назад голову, чтоб дать лёгким своим полную свободу, и запел любимый громогласный гимн, так часто повторяемый на собраниях.

Перенеситесь теперь в хижину Тиффа, обитатели которого, в прохладе светлого и раннего утра, были необыкновенно деятельны. Повозка Тиффа представляла собою замечательно сложную машину, преимущественно его собственного произведения. Корпус её состоял из длинного ящика. Колёса привезены были Криппсом домой в разные промежутки времени; оглобли орехового дерева, тонкие с одного конца, с другого прикреплялись к повозке гвоздями. Сверху несколько обручей, покрытых грубой холстиной, доставляли защиту от зноя и непогоды; кипа соломы, под этим покровом, служила местом для сиденья. Тощая, кривая лошадь прицеплялась к этой повозке посредством упряжи из старых верёвок. Несмотря на то, ни один миллионер не восхищался так своей роскошной каретой, как восхищался Тифф своим экипажем. Повозка эта была произведением его рук, предметом наслаждения для его сердца, восхищения для его глаз. Само собою разумеется, что, подобно многим любимым предметам, она имела своя слабые стороны и недостатки. С осей, от времени до времени, спадали колёса, оглобли ломались, упряжь рвалась; но Тифф всегда был готов и при подобных случаях соскакивал на землю и приводил в порядок неисправности с таким удовольствием, как будто повозка его чрез это обстоятельство становилась ещё милее. И вот, она стоит теперь перед изгородью, окружающей небольшую хижину. Тифф, Фанни и Тедди суетятся, хлопочут, укладывают и увязывают. Люльке из камедного дерева отдаётся предпочтение пред всеми другими предметами. Тифф, по секретному совету тётушки Розы, сделал в ней некоторые улучшения, сделавшие её для глаз Тиффа чудом совершенства между всеми люльками. Он прикрепил к одному концу её длинный эластичный прут, склонявшийся над самым лицом малютки. С конца этого прута свешивался кусочек ветчины, которую юнейший потомок благородного племени сосал с особенным наслаждением, причём его большие, круглые глазки то открывались, то закрывались от избытка сонного удовольствия. Этот способ Роза рекомендовала, разумеется, в таинственных выражениях, за самый верный, чтоб отучить детей от материнской груди, о которой, в противном случае, они будут толковать с значительным ущербом для здоровья. День был знойный, но Тифф, не смотря на то, нарядился в свой длиннополый белый кафтан; он не мог сделать иначе, потому что нижнее его платье находилось в слишком ветхом состоянии, чтоб соответствовать достоинству фамилии Пейтонов; на его белой поярковой шляпе всё ещё оставался бант из чёрного крепа.

— Удивительный вышел денёк, слава тебе, Господи! — сказал Тифф, — птички одна перед другой стараются вознести хвалу Господу. Для нас это может служить чудесным примером. Мисс Фанни! Вы никогда не увидите, чтобы птички унывали или сетовали на свою судьбу; для них всё равно: непогода ли стоит или светит яркое солнышко. Они всегда хвалят Господа. Что ни говорите, а они, да и кроме их многие создания, — далеко лучше нас.

Сказав это, Тифф свалил со своих плеч прямо в повозку тяжёлый мешок маиса; но, от неудачного поворота, мешок упал на край повозки, потерял равновесие и всею тяжестью рухнул на дорогу. Чрезвычайно старая ткань, из которой сшит был мешок, расползлась от падения, и маис посыпался в песок с той неприятной быстротой, которая так свойственна предметам, когда с ними делается совсем не то, что следует. Фанни и Тедди вскрикнули в одно время печальным голосом; но Тифф схватился за бока и смеялся до тех пор, пока из глаз не покатились слёзы.

— Ха, ха, ха! Последний мешок, и тот лопнул, и всё зерно перемешалось с песком. Ха, ха, ха! Как это забавно.

— Что же станешь ты делать? — спросила Фанни.

— Что-нибудь да надо делать, мисс Фанни. Позвольте! У меня где-то есть ящик.

И Тифф скоро возвратился с ящиком, который оказался слишком большим для повозки. Однако ж на время Тифф пересыпал маис и потом, вынув из кармана иглу и напёрсток, пресерьёзно начал зашивать мешок. — У Бога ничто не торопится, — сказал Тифф. — И маис и картофель растут себе, но поспевают в своё время. Готово! — сказал он, починив мешок и пересыпав маис, — теперь он сделался лучше, чем прежде.