Дредноут по имени Никки (СИ)

Вопреки ожиданиям, Грейс даже для соблюдения вида формальности отпираться не стала, сразу же согласилась разделить палатку на двоих. А вот каким образом и когда спальники-трансформеры оказались объединены в один двухместный матрас, история умалчивает. Впрочем, чья веснушчатая мордочка тут может быть причастна, и так ясно.

Спать после бодрящей прохлады водопада как-то не очень тянуло, да и волосы, опять же, довольно медленно сохли, так что почему бы двум леди и не скоротать процедуру сушки приятным разговором?

-- Знаешь, Никки, я бы ни за что не поверила, что у Аиды есть супруг...

Кажется, я так готов сидеть если не вечность, то где-то около того: упираясь грудью в спину Грейс (хотя, это как посмотреть -- с другой-то стороны -- это именно она спиной на мою грудь опирается), вдыхая аромат волос, после водопада только усилившийся, и неторопливо делая массаж головы Деве.

-- Аналогично...

А всё просто -- там, у заводи, образовавшейся под водопадом, в рассеянном свете, создаваемом парой ботов, медитировала Анубис. Туманница сидела в классической позе лотоса, расстелив поверх колен толстое, даже с виду очень пушистое и мягкое полотенце. Больше из одежды на ней ничего не было, шикарные длинные волосы, свободно ниспадающие на спину и высокую грудь, с успехом заменяли бельё. И под межключиной ямкой на простом тёмном шнурке висело колечко светлого металла.

Заметив нас, Аида грустно улыбнулась, кивнула и в одно плавное движение поднялась на ноги. Набросила полотенце на шею, прикрыв кольцо, и, плавно покачивая совершенными округлыми бёдрами, с поистине царской неторопливостью молча ушла в сторону лагеря.

Ни мне, ни Грейс объяснять ничего не потребовалось -- и так всё понятно. На шее так бережно носят ладанки, военные жетоны -- в случаях, когда выжил там, откуда, как правило, возвращается только половина именной пластинки... и свадебные кольца. Предметы, которые дороже памяти. Или вещи, которые страшно потерять.

-- Думаю, не стоит её расспрашивать, -- после затянувшейся паузы продолжаю массировать голову Грейс; она всё так же плотно закрывается во внутренней сети, но, кажется, эта защитная мера не очень-то действует в отношении меня -- всё равно чувствую её осоловелую расслабленность, желание замурчать от удовольствия, и лёгкую грусть с нотками искренних переживаний за Туманницу. -- По крайней мере, сейчас.

-- Согласна, -- едва кивает девушка, и по её эмоциональному фону ясно -- и в самом деле старается не думать об этом. Уже достаточно притёрлась к Аиде, пообвыклась, чтобы понимать: захочет Анубис рассказать -- расскажет, ни слова не утаит. -- Никки, продолжай, прошу...

А я и не останавливаюсь, продолжаю. Плавные круговые движения подушечками пальцев, от затылка ко лбу, через виски -- вновь к затылку, приподнимая согнутыми фалангами восхитительно шелковистые волосы, слегка задевая кончиками ногтей кожу головы -- чувствуя эмоциональный фон девушки, легко делать ей приятное.

А Грейс расслабилась, дышит глубоко и медленно, немного склонила голову вперёд -- так, чтобы ещё больше оперативного простора получилось. И я пользуюсь предоставленным преимуществом, то замедляя движения до скорости улитки, то наращивая темп...

И позже, прижимая к себе уснувшую девушку, получившую ударный передоз позитива, я задаюсь вопросом: а возможно ли достичь экстаза от такого нехитрого действия? Смотрю на мерно вздымающуюся грудь Грейс, на её до невозможного милую улыбку сквозь сон, на изящные черты лица, впитываю эмоции спящей Девы -- спокойствие, умиротворение, удовлетворение, тихую радость и искреннее счастье -- и понимаю, что да, возможно. Вот пример, прижимается к моему боку горячим телом, шепчет что-то неразборчиво, робко, словно боясь потерять, сжимает сразу обеими ладошками мою ладонь.

И чувствую настоящую радость, доносящуюся от палатки, где спят Шин и Карина, и нескрываемую заботу, которую невозможно перекрыть даже глубоким сном -- друг о друге, обо мне, о Грейс, о команде в целом.

И понимаю: если счастье и семья для моих Дев Флота, для меня самого и возможны -- то вот они, и другие просто не котируются. Да и не важно, в принципе, есть ли мужицкий хобот, или нет, тестостерона, адреналина в крови больше или окситоцина с эстрогенами -- главное-то, по сути, лежит не в области физиологических межгендерных различий, но в совершенно другой плоскости. Понимать друг друга, дополнять, где неполно, и сглаживать, где остро, помогать, открывать себя для других и принимать других как себя -- и вместе идти вперёд, ощущая рядом и плечо товарища, и надёжную опору боевой подруги, и заботу, которую способны проявить только те, кто по-настоящему близок.

И чувствую, что только так, в такой формации, полностью поняв и приняв друг друга, мы можем пройти через горнила этой странной войны и выжить -- выжить, не тронувшись разумом, не слетев с нарезки, сохранив психику.

А остальное -- наладится.

Остальное -- будет.

Вместо эпилога

Хоквуд