Дрейф

— Я ничего не понимаю. Зачем ты тогда звонил мне тогда ночью? Предупреждал о Павле?

— Я рассчитывал, что вы поругаетесь и вернетесь в Хантли, — ответил Багор. — Все равно кантоваться вам больше негде. Мне так было бы удобнее закончить с тобой. Но из-за тебя все полетело в задницу. Мне и в голову не могло прийти, что ты используешь Павлика в своих шизанутых экспериментах.

— Ты зря тратишь время, — устало проговорила Веста. — Я уже сказала Павлу. Все мое имущество, которое перешло ко мне от брата, я завещала благотворительным организациям.

— Да, я в курсе, — зевнул Багор. — Вот только ты не знаешь, что пока вы тут бороздили океанские просторы, нотариальная контора, в которой ты оформляла свое завещание, сгорела дотла, вместе со всей оргтехникой, журналами и прочей мутотенью. Найти и оплатить труд человека за поджог этой шарашки не составило особого труда. Даже находясь на значительном расстоянии. В общем, как только все закончится, я заберу завещание, которое хранится у тебя дома. Так что Павел будет единственным наследником.

Веста молчала, не шелохнувшись.

Он распахнул куртку, проворно вытащив из наплечного чехла нож с узким зазубренным клинком.

— Выметайся наружу, или я начну тебя разделывать прямо здесь, — прошипел Багор.

Веста посмотрела вниз, и ее пухлые пальцы внезапно с силой обхатили поблескивающее лезвие.

— Я не боюсь тебя, слизняк, — спокойно проговорила она, с силой сжимая нож. — И я не трону ноты, пока все не будет закончено. Никто их не тронет. Даже ты.

— Ноты?! — злобно прорычал Багор. — Какие, на хер, ноты!? Эти висячие гандоны с костями?!!

Он усилил давление, и режущая кромка ножа рассекла фаланги пальцев Весты, мягко войдя ей в живот на пару сантиметров. Она скрипнула зубами, побледнев. На пол каюты торопливо закапала кровь.

— Мне ничего не стоит вогнать его по самую рукоять, — проворковал Багор. Его голос звучал ровно, почти нежно, но лицо было перекошено от распирающй ярости.

— Давай, — улыбнулась Веста. — Убей меня, и Павел навсегда останется там, внутри ноты. Сам ты его не вытащишь.

Багор издал лающий смешок.

— Думаешь, ты самая умная, да? А ведь я все знаю про ваши чокнутые игры. Сергей был абсолютным шизиком. Наверное, все гении такие. Он как-то раз проболтался мне по пьяни после своего концерта. Мол, хобби у вас такое — консервировать живьем людей в своих гребанных бочках и подвешивать их, как гирлянды. Предлагал мне поучаствовать. Я сначала не поверил, а зря. Оказывается, это был не пьяный бред. Вы полные психи, Веста. Но ладно Сергей, он все-таки был талантливым композитором. А ты? Что представляешь из себя ты? Жирный кусок сала! Сергей подпитывал свой талант этими нотами. А что ты можешь из себя извлечь, кроме огромных куч дерьма?

— Сережа приходит ко мне во снах, — безучастно отозвалась Веста. Казалась, женщина впала в глубокий анабиоз, совершенно забыв о том, что в ее теле стальной клинок и жизнь по капле вытекает из раны.

— Я чувствую, когда я делаю правильно, а когда нет. Сережа мне всегда подсказывает, — продолжала она. — Он живет в моем сердце. Понимаешь?

— Твое место в дурдоме, — сплюнул Багор.

— А завтра я проверю, как звучит восьмая нота, — словно не слыша его, прибавила Веста.

— Ни черта ты не услышишь, — усмехнулся он. — Единственное, что ты услышишь, — это собственный пердеж. Когда я сделаю еще пару дырок в твоем брюхе. Павлик рассказывал, что от твоего храпа вперемешку с пердежом тараканы со стен падали, а соседи стучали в квартиру и спрашивали, что у вас упало.

Багор слегка провернул нож, расширяя рану, и Веста, не выдержав, вскрикнула от боли.

— Ты отдашь мне все до копейки. Через Павлика или сама, не имеет значения, — сказал он. — Я буду…

Однако донести мысль о своих намерениях в ближайшей перспективе Багор не успел, поскольку через мгновенье его промежность вспыхнула огнем. Он закричал, пытаясь отстраниться, но сильные пальцы Весты цепко сжимали его пах сквозь джинсы. От боли у Багра потемнело в глазах.

— Отпусти меня, сука, — прохрипел он. Его рука, сжимающая нож, начала мелко подрагивать. — Отпусти!!

— Вынь нож, или я раздавлю твои орешки, — велела Веста. Ее крупное лицо посерело, став похожим на талый снег с вкраплениями грязи. Кровь, падающая алыми кляксами с ее изувеченных пальцев, превратилась в тоненькую струйку.

— Хрен тебе!!! — зверея, завопил Багор, и лезвие продвинулось еще на сантиметр в обвислый живот женщины. Веста вздрогнула, глубоко вздохнув. А в следующую секунду в лицо Багра обрушился кулак с крепко зажатым карандашом. Обыкновенным деревянным карандашом с шестигранным сечением и остро заточенным грифелем.

Первый удар пришелся в щеку, грифель сломался, застряв в коже, по загорелой коже заструилась кровь. Багор взвизгнул, тонко и истерично, словно подросток. Веста вновь замахнулась. Он попытался уклониться, но она оказалась проворней, и на этот раз карандаш, словно спица, вошел в его левый глаз. Глазное яблоко лопнуло, став плоским, наружу вылезла студенистая жидкость.