Дремеры. Проклятие Энтаны

То есть мне показалось, что это парнишка, – на нем были штаны с курткой, черные взлохмаченные волосы едва прикрывали уши, а ростом он был чуть выше Донни. Но когда мы подошли ближе и пленник повернулся в поисках выхода, я увидела, что это девушка. У нее было совершенно взрослое лицо, она была явно старше Ферна с Нейтом, хотя вздернутый нос и блестящие черные глаза придавали ей озорной, залихватский вид.

При виде нас она на несколько секунд замерла, а потом вдруг метнулась в сторону, надеясь прорваться сквозь кусты, но Ферн успел ее схватить.

– Не так быстро, – с угрозой сказал он.

Девушка попыталась вывернуться, но против него у нее не было шансов – он лишь крепче сжал ее плечи.

– Это ты за нами следила? – Он легонько встряхнул ее. – Там, на кладбище? Ну, отвечай!

Оставив попытки вырваться, она задрала голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Я с удивлением заметила, что в ее глазах не было страха – лишь жгучее любопытство. В это время сзади к ним подошел Нейт.

– Полегче, Ферн. Мы не причиним тебе вреда, – обратился он к девушке, – мы только хотели поговорить. Если пообещаешь не сбегать, мы тебя отпустим.

Девушка молча выслушала его, потом кивнула. Ферн, помедлив, отпустил ее, но встал так, чтобы преградить путь к отступлению. Мы приблизились к ним, и Нейт спросил:

– Это ты была тогда на кладбище?

– Я, – согласилась она. Голос у нее был высокий, мальчишеский.

Донни прошептал: «Вот! Я же говорил!»

– Зачем ты за нами следила? – спросил Ферн.

– Было интересно, – нисколько не смущаясь, ответила девушка.

– Кроме тебя тут еще кто-то есть? – снова заговорил Нейт.

– Моя матушка.

– И больше никого?

– Вы первые, кого я увидела за последние… ну, почти двадцать лет.

– Двадцать лет?.. – эхом повторил потрясенный Нейт.

– А как же Тени? – резко спросил Ферн.

Она пожала плечами.

– Они не могут нас поглотить.

– И вы всё это время жили здесь одни? – уточнил Нейт.

Она утвердительно кивнула, а мы переглянулись: двадцать лет в заброшенном городе, вдвоем?..

– Почему вы отсюда не ушли? – с неподдельным изумлением спросила Кьяра.

– Зачем? – дернула плечом девушка. – Тут наш дом.

– Дом? – недоверчиво протянул Ферн. – В городе, где, кроме Теней, больше никого нет?

На мгновение девушка потупила глаза, потом снова их вскинула и уверенным тоном произнесла:

– Матушка тут ко всему привыкла, в чужом месте ей будет трудно.

Кажется, Ферна этот ответ не устроил, но только он открыл рот, чтобы задать новый вопрос, как неподалеку послышался крик, словно кого-то звали.

Девушка тут же дернулась, чтобы бежать, но Ферн ее задержал.

– Мы еще не закончили, – грозно сказал он.

Зов повторился, и на лице девушки отразилось смятение.

– Это матушка! Если она меня не найдет, то очень испугается…

– Тогда ты ее позови – пусть идет сюда, – приказал Ферн.

Она с досадой цокнула языком.

– Она не сможет! А!.. – воскликнула она, когда зов прозвучал отчетливей. – Пошли!

И она схватила ошеломленного Ферна за руку и потащила за собой. С учетом того, что она едва доставала ему до груди, это было престранное зрелище. Мы расступились, пропуская их, а потом пошли следом.

– …ни! – донесся до нас крик.

– Я иду! – откликнулась девушка и засеменила быстрее, таща Ферна, как на буксире.

Мы сошли с дорожки и двинулись от больничного корпуса прочь – в сторону набережной. И на одной из улочек, на тротуаре, мы увидели женщину. На ней было простое синее платье, а в руках она держала длинную тонкую трость, хотя в ее светлых волосах, собранных в низкий пучок, седина едва поблескивала, а прямую спину одобрила бы и Нелла.

– Иду! – запыхавшись, провозгласила девушка, замедляя шаг.

Ферн вырвал свою руку, но продолжил идти рядом. Женщина спокойно дождалась, пока мы подойдем поближе, потом с твердым энтанским выговором сказала:

– Значит, ты их привела.

И ее слова, и то, что она смотрела куда-то мимо нас, показалось мне слегка странным.

– Я попалась, – извиняющимся тоном ответила девушка.

– Я же тебя предупреждала… – вздохнула женщина, покачав головой, и тут я неожиданно заметила, что ее светлые глаза затянуты мутной пленкой.

Женщина была слепа.

– Это вы приплыли на корабле? Шани́ сказала мне.

– Кто-кто? – переспросил Ферн, не уловив странного имени.

Женщина отчетливо повторила:

– Шани́. Моя дочка, которая вас привела.

Я перевела взгляд с высокой светловолосой женщины на черноволосую и черноглазую девушку: они казались совершенно непохожими. Словно почувствовав в воздухе сомнение, женщина пояснила:

– Шани – моя приемная дочь. Итак, – продолжила она, – что же вы забыли в нашем городе?

– В вашем городе? – с неприязнью переспросил Ферн.

– Мы с Шани родились здесь и являемся его единственными оставшимися жительницами, так что – да, в нашем городе.

– Мои родители были коренными энтанцами, – холодно заметил Ферн. – И, если бы не Тени, я бы тоже им стал.

Женщина приподняла тонкие брови.

– Даже если они и были энтанцами, вы чужаки, – сухо сказала она. – Если память мне не изменяет, выговор у вас альвионский. Поэтому я и спрашиваю: что вы делаете в нашем городе?

Нейт положил Ферну на плечо руку – тот явно хотел ввязаться в спор – и спокойно ответил: