Дремлющий дом

Дверь распахнулась, и дворецкий пригласил Тренчэнта проследовать за ним. Тот вымученно улыбнулся и попрощался с Джули, прежде чем она успела разузнать у него, откуда у Ллойдов могли быть фотографии Дормера. После сообщения об убийстве старой ведьмы Нимбл это утратило всякий смысл.

– Стэлворт, какой же я невезучий человек! Именно в тот день, когда в мою скромную обитель пожаловало привидение, меня не оказалось дома! – сокрушался аптекарь по пути к своему автомобилю, но Джули почему-то пришло в голову, что Тренчэнт не столь наивен, каким хочет казаться. От этого его абсурдные заявления об отношениях с призраками казались куда более страшными.

Волосы на затылке Джули зашевелились. У нее вновь появилось чувство, что за ней следят. А мириады цветов послужили бы недоброжелателю идеальным укрытием. Ползущее ощущение сместилось ниже, к шее, Кассандра встала на задние лапы и царапнула бедро девушки, она следила за чем-то на ее голове.

Золотой жук, которому наскучили цветы, решил взять неизведанную вершину в виде Джули, она скинула его на пол и раздавила в кашу. Она ударяла каблуком снова и снова, хотя смогла убить насекомое с первого раза. Кошка наблюдала за ней с разочарованием: Джули лишила ее возможности поохотиться.

Она вернулась в гостиную и застала разыгрывающуюся семейную сцену.

– Побойся бога, Клои! Что за притон Дьявола ты здесь устроила? Со смертью тети Вивиан все должно было закончиться! – визжал Николас, возводя руки к небу.

– Он не твой отец, Тимми! Он не может им быть! – Клои не обращала внимания на старшего кузена, пыталась достучаться до разума младшего. – Он погиб за год до твоего рождения!

Тимоти стучал кулаком по столу, он уже успел захмелеть, и его речь была замедленной и несколько развязной:

– Отец жив, говорю я вам, в склепе Дормеров уже был один пустой гроб, что мешает там оказаться второму? Все вы считаете мою мать сумасшедшей, а она всего лишь пыталась донести до вас правду!

Клои обняла парня, который вытирал пьяные слезы, и погладила его по волосам:

– Милый, мы уже обсуждали это десятки раз. Тетя Луна просто не смогла принять смерть обожаемого брата, домашние ей в этом потакали, а потом это зашло слишком далеко.

Тимоти отрицательно мотал головой и рычал что-то нечленораздельное под аккомпанемент потока ругательств Николаса. Эйвери перевел дух и, заметив застывшую в проеме Джули, которая не знала, куда себя деть, презрительно бросил:

– Не скрывай правды, кузина, твоя подружка тоже проклята и будет гореть в адском пламени, – зловеще прошелестел сорванный от крика голос мужчины. – Пусть ее грех и не столь тяжел, как нашей тетки-кровосмесительницы.

– Я самый истинный Дормер из вас всех! – жалобно завыл Тимоти, которого сестра заботливо уложила на софу, подоткнула под голову подушку. Она стащила с него обувь, словно проделывала это не раз, а парень перевернулся на живот и засопел.

– Закрой свой рот и уйди с глаз моих! – Клои развернулась на каблуках ко второму кузену. – Повторяешь эту лживую грязь за своей матерью, которая только притворяется святошей…

Джули тихо выскользнула из комнаты, сокрушаясь, что не сделала этого раньше. Ее уши алели, а сердце выпрыгивало из груди. Девушка поднялась наверх, повернула ключ, заперлась изнутри и вытряхнула стопку конвертов из ящика туалетного столика.

Теперь она точно знала, что возлюбленным, письма к которому Луна Дормер хранила даже после его смерти, был ее старший брат. И Джули не была готова разделить уверенность подруги, что Беспутный Дормер и мать Тимоти питали друг к другу исключительно родственные чувства.

* * *

В камине в кабинете ярко горел огонь, предусмотрительно разожженный дворецким. Тени языков пламени танцевали на бархатных портьерах, а ветерок, залетавший в приоткрытое окно, шевелил пушистые кисточки на концах шнура, поддерживавшего занавеси.

Джули съежилась в коричневом кресле, сбросив ботинки и подобрав под себя ноги. На потрепанном коврике растянулась черная кошка и подставила разливавшемуся теплу пушистый живот.

Клои в сопровождении мистера Стэлворта вошла в комнату, преодолев запутанный путь сквозь цветочные бутоны и еловые ветки. Джули приподняла голову, чтобы расслышать начатый в холле разговор.

– …пригляжу за мистером Эйвери. Но вряд ли он причинит вам какое-то беспокойство в ближайший час-два, – вполголоса произнес Стэлворт. Он похлопал себя по карману сюртука, послышался звук, напомнивший девушке о соприкосновении бокалов во время тоста: внутри бились стенками какие-то склянки.

– Спасибо, мистер Стэлворт. Если не затруднит, займитесь холлом, он напоминает оранжерею. Шагу нельзя ступить, чтобы не столкнуться с новой вазой. – Хозяйка дома покачала головой. – Ума не приложу, что задумал этот мальчишка.

Не заботясь о том, чтобы расчистить себе место, Клои взгромоздилась на стол и запрокинула голову к потолку. Своим видом она напоминала дикого зверя, воющего на луну, побуждаемого бессознательным порывом или щемящей сердце волчьей тоской.