Древнее китайское проклятие

Но это еще ладно. Однако закрыл я книгу, сижу и думаю, какая это скотина всех нас этому Толкину вломила. Со всеми потрохами ведь сдали, гады.

Всю подноготную выложили. Почти всю.

Плохо дело, думаю. Если тут про нас книги пишут, кто-нибудь может и Прелесть у меня попробовать спереть. Хотя я на того урода, который меня в фильме изображал, совершенно не похож.

И зубы у меня не гнилые. И волос на голове побольше. И вообще, я хоть и старый, а симпатичный. А там показали урода какого-то. И не вел я хоббитов в ловушку. Я их, уродов, к Ородруину вел. Это у меня временное помутнение рассудка было. Прелесть помогал уничтожить. Зачем меня таким уродом выставили? Чтобы народ меня невзлюбил, не иначе.

А значит, это происки врагов.

Стал я врагов своих перебирать. В Средиземье врагов у меня — легион, а здесь я и не знаю никого, кроме Гэндальфа.

Какой из этого следует вывод, моя Прелесть?

Что это происки Гэндальфа!

Чмо в сером балахоне. Никак меня в покое не оставит. Чего ему от меня надо? Арду я ему спас? Спас. Прелесть у Саурона из-под носа увел? Увел. Так и оставил бы старого бедного Горлума в покое.

Хорошо, хоть эльфов тут нет, чтобы он их по моему следу пустил. От эльфа в лесу трудно спрятаться, они на это дело шибко натасканные. Как собаки охотничьи. Кобели, одно слово.

Глава двадцатая ЖИВЕЕ ВСЕХ ЖИВЫХ

Герман

Роман трансгрессировал меня прямо в мою контору, так что в Москве я возник аккурат на своем рабочем месте, чем несказанно удивил восседающего на стуле для клиентов Бориса.

— Клево, — сказал Борис, узрев результаты трансгрессии. — Через стену, что ли, просочился?

— Почти. А вы как здесь? Тоже через стену просочились?

— Так дверь незаперта была, — соврал Борис. А я прекрасно помнил, что, когда мы с Гермесом направились в бильярдную, дверь я запирал.

— Какими судьбами здесь? — спросил я, делая вид, что верю. — Еще пропал кто-нибудь?

— Не, — заявил Борис. — Если кто и пропал, то это уж не по вашей части. Я насчет Юрика.

— А что с Юриком?

— Вот именно, — сказал он. — Что с Юриком? Что с ним теперь делать, типа?

— Что хотите!

— А вы разобрались, чего с ним стряслось?

— Его душа была сверхъестественным образом возвращена в мертвое тело, — ответил я. — Так что это на самом деле ваш Юрик, который некоторым образом воскрес, хотя это и не совсем верный термин. Он не находится ни под чьим контролем и полностью отвечает за свои действия. Опасности для окружающих не представляет. То есть никакой особой опасности, помимо той, которую он представлял, еще будучи живым.

— Это ты сейчас на что намекаешь?

— Ни на что, — парировал я.

— Слышь, так чего нам с ним делать?

— Что хотите, — повторил я. — Полагаю, вам надо спросить об этом у самого Юрика. Наиболее гуманным для него выходом была бы повторная смерть. Все равно его тело долго не протянет.

— Вот именно, — сказал Борис. — Он же, типа, разлагается на ходу. И запах от него тот еще. Только как его теперь грохнуть? Он же все равно мертвый.

— Полагаю, лучше всего сжечь, — предложил я. — Тогда уж наверняка подействует. Только не забудьте спросить самого Юрика.

— Спросим, не сомневайся, — сказал Борис, — Сколько мы вам должны? Ну, типа, за работу?

— Деньгами не возьму.

— А как? — насторожился Борис.

— Услуга мне от вас понадобится. Точнее, две.

— Фотография, адрес, привычки. Ну, типа, где бывает и всякое такое.

— Боюсь, что вы меня не так поняли, — сказал я. — Во-первых, я хочу, чтобы вы купили парочку живых свиней.

— На фига?

— В жертву принесете. Древнегреческому богу Гермесу. Гермесу Трисмегистусу.

— Это как?

Я объяснил, что надо сделать.

— Остальное — на шашлык. Но жертву — обязательно. Увижу Гермеса, спрошу.

— Да принесем, базара нет, — сказал Борис. — Еще что?

— Надо дежурство установить. На пару дней.

— Охранять кого-то? Не совсем наш… профиль, но сделаем. Кого?

— Ленина.

— Странный ты тип, — ошарашенно пробормотал Борис. — В офисе своем из воздуха появляешься, жертвы каким-то древним идолам приносишь, теперь еще Ленина охранять хочешь. Чего ему сделается, Ленину? Семьдесят лет пролежал и еще столько же пролежит.

— Есть мнение, что не пролежит, — намекнул я. — Сопрут его, как Юрика вашего.

— О! Так ты нас наведешь на того хмыря, который над Юриком такое учинил? Так бы сразу и сказал. Это не мы тебе, это ты нам услугу окажешь.

— Если парень появится, ничего с ним сделать не пытайтесь, — предупредил я. — Он опасен, опаснее, чем вы думаете. Вам с ним не совладать. Лучше сразу мне позвоните.

Вообще-то, я и так собирался там быть, но лучше уж перестраховаться.

— Ладно, разберемся, — сказал Борис. — Кстати, я смотрю, ты тут над интерьером поработать решил?

— Гости заходили, — пробормотал я. Надо позвонить кому-нибудь, пусть наведут порядок. Самому этим заниматься времени нет. — У вас знакомых дизайнеров нет?

— Полную красоту наведем, — уверил меня Борис. — Когда на дежурство у Мавзолея заступать?

— Позавчера.

На Красной площади движение автотранспорта запрещено, это все знают. Специальный пропуск в Кремль нужен, у меня такого пропуска не было.