Древнее заклятье

Здесь их уже ждали двое гномов и тот самый «мультяшный» домовой, что восседал в Совете на спинке стула.

— Наконец-то! — неожиданным басом произнес он. — Мы вас заждались. А где Илувар и человек Роман?

— Мы не знаем, — хмуро ответил Гошка (он остался при своем мнении по поводу их бегства). — Скорее всего, они или попали в плен, или погибли…

— Долго рассказывать, Макарушка, — перебил его Лес. — За нами — погоня. Боюсь, почтенные гномы, что эту часть вашей чудесной дороги придется уничтожить, потому что, если ее обнаружат…

— Великий Мастер! — яростно ударил кулаком в широкую мозолистую ладонь чернобородый гном с густыми кустистыми бровями. — Нас предали, и — клянусь Альпами, родиной своих предков, — предатель дорого за это заплатит! Далеко погоня?

— Когда мы от них оторвались, они пытались прожечь скалу с заклинательной дверью, — буркнул Рамсей.

— Кстати, Макарушка, — обратился Лес к домовому, — где все остальные?

— Разошлись, — пробасил Макарушка, — а гномы разъехались. Члены же Совета решили собраться в Большом Гномьем Зале. Почтенные гномы разрешили, за что мы им особо благодарны. Ждали только вас и ваших гостей, людей с Земли-один. Так что, прошу, — и домовой махнул ручкой по направлению к рельсам, на которых стояла большая (Гошка насчитал девять сидений) тележка-дрезина.

— А что делать с погоней? — поинтересовался Гошка.

— Не беспокойся, — усмехнулся чернобородый гном, и усмешка его не сулила погоне ничего хорошего. — Мы о ней позаботимся. Уничтожать, так уничтожать.

На этот раз они дважды пересаживались на «станциях», меняя направление, и потом долго шли, ведомые Рамсеем, то поднимаясь, то опускаясь, каменными коридорами, и только факелы, захваченные на последней «станции», освещали им путь.

— Ну и лабиринт! — жаловалась вила Равина. — Нет, не понимаю я вас, гномов. Как можно жить под землей?

— Ну, — весело отозвался Рамсей, — не всегда же мы живем под землей. Бываем и на воздухе! И потом… Земля надежна, и в ней сокрыты огромные богатства. Что может быть надежнее и богаче земли?

— Нет ничего прекраснее леса! — прогудел леший Лес.

— Синего неба и весеннего солнца! — воскликнула Равина.

— Чистого дома и теплой печки! — подхватил домовой Макарушка, совершавший путь на плече у Леса.

— А море! — рассмеялась Шура Уварова. — Я, знаете ли, очень люблю море. Все живое из него вышло.

— Вот еще! — притворно возмутился Макарушка. — Уж мы-то, домовые, никак не могли из моря выйти. Род наш древний идет от… Эге, Рамсей, что это за свет впереди?

— Мы подходим! — обернулся к своим спутникам Рамсей.

Каменный коридор расширялся.

На его стенах появились укрепленные в специальных держателях эльфийские светильники, а потолок заметно стал выше.

— Стой! Кто идет! — мощный голос раскатился по коридору, взявшись неведомо откуда.

— Царь леших Лес, вила Равина, домовой Макар, гном Рамсей и наши гости: человеческий мальчик Гоша и девочка Шура! — звонко выкрикнул Рамсей. — В Большом Зале нас ожидают члены Совета!

— Проходите с миром! — ответствовал загадочный голос.

Большой Гномий Зал не просто поражал воображение — он потрясал. Он заставлял замереть на месте и закрыть ослепленные этой красотой глаза. Ничего более величественного и прекрасного Гоша Рябинин и Шура Уварова не видели за всю свою пусть пока еще короткую жизнь даже на фотографиях и в кино.

Громадный и высоченный (триста метров в диаметре и сто двадцать от пола до самой верхней точки на куполообразном своде, как не замедлил сообщить Рамсей), он освещался тысячами факелов и тысячами эльфийских шарообразных светильников, размещенных по стенам, а также на причудливых, тончайшей работы люстрах, которые свисали со свода на изящных и тонких, но, видимо, очень прочных цепях.

Стены Зала, первый десяток метров ровные, и лишь потом переходящие в свод, были украшены искусной мозаикой и великолепными каменными барельефами, изображающими, судя по всему, сцены из жизни и истории Маленького Народца. От самого же подобного небу свода, с необычайным мастерством расписанного яркими фресками, буквально кружилась голова.

Вдоль стен, примерно через каждые двадцать — двадцать пять метров, стояли гномы-стражники — все как один широкоплечие, сильные, в длинных, до колен, кольчужных рубахах и блестящих островерхих шлемах, — они стояли, широко расставив ноги в сапогах и положив руки на топорища боевых топоров.

— Свод расписывали эльфы, а там дальше, на стенах, висят картины Нуриона. Их отсюда не видно, — шепнул Гоше и Шуре Рамсей. — Мы, гномы, не очень сильны в живописи. Зато все остальное — наша работа. Как вам пол, а?!

Света хватало с избытком, и пол, узорчато выложенный из разноцветных плит различных пород камня и отполированный до гладкого блеска, не только был замечателен сам по себе, но и отражал в своих зеркальных глубинах и свод, и стены, и люстры с бесчисленными огнями так, что, казалось, ступаешь по воздуху и вот-вот провалишься туда, вниз (вверх?)…

— Да… — только и смог вымолвить потрясенный Гошка. — Здесь, наверное, можно целыми днями бродить и рассматривать всю эту красоту. И все равно не надоест!