Древнее зло в кресле босса

Следующая фраза была самой длинной и самой важной.

«Потому что пока я служу ему, я не лечу дальше. Раз существует древнее зло, то вполне может существовать и ад. А мне туда не хочется. Если мы остановим конец света, то это мне зачтется. Не такой уж гнидой я был, чтобы спасение мира грехи не перекрыло. Если же конец света случится, то рядом с таким хозяином останусь и я. Все лучше, чем альтернатива. Потому вы правы, дамы, я буду работать на два фронта. И что-то выиграю в любом случае».

Татьяна охнула, а я пока не спешила с выводами. В конце концов, он вряд ли побежит рассказывать о наших планах прямо сейчас – и потому что никаких конкретных планов нет, и потому, что первый вариант ему должен видеться более выгодным. Но полетит и обо всем сообщит, если увидит, что мы обречены. Хитрожопый потенциальный предатель, если разобраться. Примерно эту точку зрения я и озвучила:

– Василий, а ты сам-то догадываешься, что при такой подстраховке тебе не зачтется даже спасение мира?

«Много ты понимаешь в адской канцелярии, уборщица», – был мне ответ.

Аргументированно, и не возразишь. В конце концов, даже Григорий Алексеевич признавал, что намерение не равно действию – может, если мы остановим апокалипсис, то будет без разницы, кто в самом процессе боялся, а кто заодно и вражеской стороне тапки приносил?

– Хорошо, – я окончательно успокоилась и настроилась на решительные меры. – И как нам это предотвратить? Мы можем его уничтожить?

«Вряд ли. Похоже, это бессмертная сущность».

– Ну, здорово, – Татьяна сокрушенно качала головой. – Я на предыдущем вопросе не успела вставить, что не хочу никого убивать. А теперь обидно, что не смогла бы, даже если бы захотела. Товарищи! У вас не возникает легкого чувства, что мы уже проиграли?

Отвечать ей начал Василий, потому я не перебивала:

«Где-то же он тысячу лет находился. Можно отправить его туда же».

– Как отправить? – заинтересовалась я.

«Тебе лучше знать. На этом месте я подмигиваю».

– Чего?

«А кто здесь главная любимица главной сволочи? Придумай что-нибудь, вся надежда на тебя».

Опять на меня. А у меня ни единой разумной мысли, кроме тех, которые еще сутки назад появились – постепенно собирать как можно больше информации. Василий, мягко говоря, ничуть ситуацию не улучшил. Разумеется, я не стала ругаться об этом вслух. Еще не хватало обидеть двустороннего шпиона некультурным отношением.

Спать мы все-таки улеглись, хотя вряд ли смогли до утра уснуть. Тяжелый груз, неподъемный. Но не такой, который можно скинуть и забыть. И на моей стороне притом призрачный гаденыш, который просто смотрит, кто окажется ближе к победе, и высокомерная стервозина, готовая продать любую идею за карьерный рост или чувство безопасности. И в организационном комитете я – обычная простушка с клиническим сдвигом на чистоте, однако обладающая огромным количеством отрицательных черт, которые не так уж сложно из меня вытащить. Если бы я наблюдала за этими ска́чками со стороны, то ни секунды бы не задумывалась, на какую лошадь ставить.

Зато к утру я придумала замечательную речь, которая хотя бы мысленно звучала внушительно:

– Итак, Татьяна, ты едешь в офис и продолжаешь работать. Изображаешь такую прекрасную секретаршу, которая ни на секунду не усомнилась в своей преданности шефу! Ты, Вася, отчитываешься перед господином, но молчишь о нашем собрании. И не смейте колебаться! Я, Чистильщица, найду способ прижать врага человечества: раскопаю информацию, освою латинский язык, отыщу все способы, но дело сделаю. А потом повернусь к тем, кто колебался. Я вам не адская канцелярия – у меня разговор будет короткий с любым, кто пытался воткнуть мне в спину нож!

Татьяна равнодушно пожала плечами:

– Хорошая угроза, Любаш, но Григория Алексеевича я боюсь больше.

Вася, вероятно, был молча с ней солидарен. И тогда я закончила откровенным блефом:

– Это пока. Он не просто так меня выделил, не думаешь? Что-то есть в моем характере такое, чего нет у других. А может, я тоже сверхсущество? Посланная сюда для баланса!

Она сначала скептически осматривала меня, но после неожиданно согласилась:

– Вообще-то, может быть. Все его ухаживания ничем больше объяснить нельзя – ты невзрачная, как мышь, необразованная… как мышь!

– Повторяешься! А еще тебе после моего первого визита стало легче! – напомнила я. – Вдруг моя суперспособность заключается в том, что я людей в порядок привожу после его влияния?

– Не исключаю, – она вздохнула. – Хотя тот же эффект оказала бы любая дружеская поддержка. Но ладно, пока будем считать, что ты права.

Ну пусть пока считает так.

⁂