Древнее зло в кресле босса

– Похоже, бессмертие сделало меня мудрее, Васек. Оно все покрыло неоднозначностью. Вот например, это дело, которое казалось кристально ясным: теперь фабрику будут возглавлять люди, не имеющие ни малейшего представления о бизнесе. Или, по крайней мере, точно не такие же конкурентоспособные, как Гриша. Все его подчиненные получали высокие зарплаты – и он мог это позволить, поскольку рентабельность зашкаливает. Из-за его продвинутых вкусовых рецепторов! В воду не надо глядеть, чтобы понять – дальше так же не будет. Гляди-ка, Васек, я сделала хорошо для наследников, но плохо для сотрудников…

«Не хорошо и не плохо, а справедливо», – вынес вердикт Вася.

– В том-то и дело, – я горько усмехнулась. – Любое «хорошо» – для кого-то «плохо»! Кто я такая, чтобы нести ответственность за каждое решение? Какой-нибудь гребаный направитель истории? Сильно сомневаюсь. Мир должен течь сам – как раз за счет плохих и хороших решений всех, а не избранных.

У Васи закончились аргументы:

«Слишком много думаешь. У меня уже башка трещит».

⁂

А через три дня до меня дошло. Я из института просто летела домой, задыхаясь от нетерпения.

– Вася, ты здесь?! Я знаю, что делать! – от переизбытка накатившего восторга я не могла усидеть на месте. – Знаю, что сделать правильное – где навести порядок! Вася, стучи быстрее, ты срочно нужен!

Он оказался рядом и попытался что-то написать, но я скинула спиритическую доску на пол, лишая его права голоса, пока не выскажусь:

– Встань перед моим лицом! Я буду выдыхать бессмертие в тебя. Если получится, то сразу же ищи человека, который только что умер! Я вообще перестала понимать, где черное, где белое, но это определенно хороший поступок. Не знаю, сколько отведет тебе Смерть после, но я хочу тебе дать шанс дожить еще одну жизнь, перестать быть козлом, заслужить право встретить на небесах мать и сказать ей все, что так долго хотел сказать!

Деревянный курсор задвигался прямо по линолеуму, но я не стала оборачиваться:

– Возьми этот шанс, Вася, и используй его как надо! Я как придумала это – у меня душа сразу на место встала. Потому что подобное – и есть Добро, понимаешь? Простить кого-то до самопожертвования и прожить свою короткую человеческую жизнь без боязни того момента, когда окажусь в верхней строчке Смерти! Бессмертия не существует – оно обрывается или концом мира, или непроходимой скукой! Ты передо мной? Я, Чистильщица, прошу тебя поучаствовать в своем же спасении!

После этого зажмурилась и начала активно дышать вперед: короткие вдохи и длинные, проникновенные выдохи. Минут через пятнадцать почувствовала себя полной дурой. Собственно, и сама процедура мне не до конца была ясна, и решения Васи я так и не узнала. Но еще почти час стояла с открытым ртом и дышала. Если Григорий снова висит тучей над моим домом и наблюдает, то он рискует умереть со смеху до конца своего бессмертия.

Спиритическая доска отвечать мне не хотела, потому пришлось вспомнить о том, что я снова человек со слабостями, и отправиться готовить ужин. Но настроение, так долго лежавшее на дне, выправлялось. Даже если не удалось, само это решение – бескорыстное, сострадательное – говорило о том, что я обязательно найду такой путь, который будет безупречно чистым.

Гриша позвонил через неделю после последней нашей встречи:

– Все еще размышляешь, моя Любовь? Обычно ты быстро справлялась с осознанием.

– Нет, Гриш, не размышляю. И, кажется, готова снова с тобой встречаться. Как насчет прогулки в парке?

– Па-арк? – недовольно протянул он. – Я так сильно соскучился, а ты намереваешься мучить меня весенним парком?

– Нет, я намереваюсь научить тебя ловить радость от всего, что есть замечательного вокруг! Свободен в субботу? Ты уже безработный или только готовишься?

– О, то есть шпион к тебе окончательно переселился? Мило. Он совсем страх потерял – передо мной больше не отчитывается.

Я закончила разговор чем-то нейтральным, а про себя отметила, что Гриша озаботился пропажей Васи. Но Вася и у меня уже несколько дней не показывался – я звала и не получала ответа. А из того вытекало сразу два следствия: эксперимент с Васей скорее всего оказался удачным – и теперь призраку незачем держаться могущественного товарища, а сам Григорий не знает о том, что я сделала. И отлично – лучше ему не знать, тогда я успею совершить еще много добрых дел его руками. Плюс смогу снова раствориться в счастливой влюбленности: я всего лишь человек, потому мне необходимы человеческие радости и страсти. Но внутреннюю дилемму – как так можно относиться к тому, кто показал свое истинное «я» – разрешила просто: ультиматумы, ласки и уговоры все еще можно направить на благо.

Свидание, кстати говоря, прошло прекрасно – как в старые добрые времена, когда я еще была погружена в собственную беззаботность. Началось оно в парке, продолжилось в кафе, а заканчивалось несколько раз подряд – то в парке, то в кафе, то в спальнях по очереди. Очень легко не думать, когда думать не дают.