Древнегерманские двучленные имена

Поэтическая функция реализуется в рунических nom.pr. в двух аспектах - во взаимодействии элементов двучленного nom.pr. (имя как микротекст) и nom.pr. с контекстом (ономастическим и апеллятивным) и проявляется в комплексе специальных приемов - звуковых повторах (в том числе и аллитерации), использовании сравнений, оценочных характеристик, отражении мифологических и героических сюжетов, семантической мотивированности nom.pr. и др. При этом обнаруживаются те же явления, что и при анализе древнегерманских двучленных nom.pr., например, использование корневой рифмы, а не аллитерации, как в поэтической организации апеллятивов. Специфика рунических nom.pr. заключается в противоречии между композиционными принципами в пределах двучленного имени, где преобладают звуковые повторы, не включающие аллитерацию, и при взаимодействии nom.pr. с контекстом, где очевидна конституирующая роль аллитерации. Это противоречие объясняется принадлежностью рунических nom.pr. к ономастической системе со свойственными ей признаками, с одной стороны, и с магическим характером рунических надписей, требующим усиления поэтической организации текста с целью непосредственного достижения поставленной цели (например, воздействия на адресата надписи и др.), реализующейся в соответствии с общими правилами (в частности, использованием именно аллитерации), с другой.

Глава X Древнегерманская эпическая ономастика (двучленные имена собственные)

Важнейшим источником описания двучленных имен собственных в древнегерманском эпосе служит древнеисландский поэтический памятник “Старшая Эдда”, сохранившийся в нескольких вариантах: I) Godex Regius 2365 (вторая половина XIII в., список с более древней несохра-нившейся рукописи, 45 листов форматом 19x13 см., 29 песен, Королевская библиотека в Копенгагене); 2) AM 748 (начало XIV в., 6 песен, библиотека Копенгагенского университета, коллекция Арни Магнуссона); 3) Hauksbok (начало XIV в., вариант “Прорицания вельвы”). Предполагается, что письменной фиксации эддических песен предшествовал длительный период их функционирования в устной традиции. Локализация и датировка песен “Старшей Эдды” относятся к числу наиболее дискуссионных проблем скандинавистики. Несмотря на использование различных критериев - археологического, культурно-исторического, типологического (сопоставление песен “Старшей Эдды” с фрагментами и вариантами, дошедшими в составе других памятников), лингвистического (анализ фонетических, грамматических особенностей, фразеологии, стиля и т.д.) не удалось однозначно установить время возникновения эддических песен. В качестве временных полюсов выделяют V и XII вв. Столь же спорной остается и локализация эддических песен: в качестве возможного места их появления выступают то южная Германия, то Скандинавия (Норвегия или Исландия). Основной корпус “Старшей Эдды” составляют песни, входящие в Godax Regius 2365. К ним примыкают так называемые “дополнительные песни”, число которых варьирует в различных изданиях²⁶ Композиционно “Старшая Эдда” подразделяется на песни мифологического и героического содержания.

Необходимость анализа двучленных имен собственных в эпосе продиктована рядом обстоятельств. Во-первых, “Старшая Эдда” является наиболее архаичным древнегерманским текстом, воплощающим мифопоэтическое видение мира. Во-вторых, речь идет о единственном древнегерманском памятнике, представляющем собой не готовый результат, а непосредственный процесс создания мифопоэтической модели мира, предоставляющий уникальную возможность проследить конституирование ее ключевых понятий. В-третьих,, автономность “Старшей Эдды”, ее исконно германский характер, минимальное воздействие со стороны других традиций и наиболее полное отражение языческого мировоззрения не подлежат сомнению. Консервация архаичных древнегерманских представлений в “Старшей Эдде” вызвана специфической социокультурной ситуацией, сложившейся в Скандинавии, в частности, в Исландии: ее изолированным положением, препятствовавшим культурным влияниям извне, довольно поздней христанизацией (в 1000