Древнейшая история Московского края. Мифы и реальность

Солидная статья И.М.Тарасова (более 150 тыс. знаков), с подробным разбором всех аргументов Лухтанаса и Полякова, «камня на камне» не оставляет от их неубедительных доводов. В конце статьи, автор делает однозначный вывод: «Практически вся аргументация Лухтанаса и Полякова не выдерживает серьёзной критики. Большинство аргументов авторов заимствованы из трудов исследователей XIX–XX вв. (Г. Геруллиса, А.И. Попова и др.), которые давно разобраны. Доводы авторов, порой граничащие с переходами на личности и плохо скрываемым хамством, плохо проработаны, в целом отрывочны и не могут быть приняты. Сложившаяся традиция помещать голядь на Протве и считать их потомками мощинского населения не поколеблена и остаётся научно обоснованной. Сейчас дискуссия относительно голяди на Протве может быть только про их этническую принадлежность (балты или «балтославяне») и время окончательной ассимиляции (XII–XV вв.). Попытки Лухтанаса и Полякова отрицать миграции воинских групп галиндов на Запад (в чём был уверен покойный В.Н. Топоров) напоминают потуги некоторых отечественных историков (С. Лесной-Парамонов и др.) в первые десятилетия после Великой Отечественной войны отрицать миграцию готов на юго-восток и присутствие германцев в Крыму (рудименты готского языка выдавались ими за следы… идиша!). При слабой изученности восточноевропейских культур первых веков новой эры и в силу определённого отношения к немцам у части аудитории подобные фантастические гипотезы выглядели вполне убедительно.

Но сейчас, когда в руках у исследователей огромный выбор «оружия» (от данных по антропологии до археологических раскопок последних десятилетий), уже нельзя говорить о чём-то подобном. В целом, работа авторов служит хорошим подспорьем для выявления слабых сторон концепции миграций галиндов в первой половине – середине I тыс. н. э., но, конечно же, не может опровергнуть ни одного из основных постулатов этой концепции».

Я приведу ещё несколько тезисов из этой работы И.М. Тарасова:

• М.М. Казанский связывал миграцию известной по древнерусским летописям голяди с данным передвижением с запада германо-балто-славянских дружин в указанное время (V – первая половина VI в.) (Казанский, 1999). Т. е. это могла быть и поздняя инфильтрация галиндов в уже сложившуюся мощинскую и соседние с ней культуры. В дальнейшем галинды дали местным племенам своё этническое имя, однако, не навязав своего языка и со временем полностью растворившись в них. Принимая основные тезисы Казанского, я не соглашаюсь с его датировкой миграций галиндов и отношу их к более раннему временному отрезку. Указанные передвижения могли иметь место уже после оседания галиндов в Верхнем Поочье.

• Так с какой же народностью можно соотнести данные передвижения балтов? Если мы изучим источники, то нет никаких других кандидатов на это, кроме галиндов (возможно, при участии каких-то групп родственных им судинов).

• Кулаков справедливо замечает, что серьёзный прессинг вельбарцев (готов и, возможно, гепидов) на землях айстов (эстиев), мог привести к оттоку балтского населения на восток уже в раннеримское время (Кулаков, 2018 г.). Мигрировать балты должны были строго в промежутке между первой половиной II в. и второй третью IV в. н. э. Хронологические рамки определены довольно точно, т. к. жившая в Поочье голядь ещё не известна Клавдию Птолемею и его предшественнику Марину Тирскому, но уже упоминается в готской саге о завоеваниях «короля» Германариха (предводителя гревтунгов Эрманариха).

• Хотелось бы подробнее остановиться и на вопросе датировки миграции галиндов (и, возможно, каких-то других племён балтов) на восток. Вероятно, она была как-то связана с так называемым «коллапсом II–III веков», когда в Верхнем Поочье прекратило существование значительное количество городищ.

• Видимо, именно с переселением групп галиндского населения можно связывать создание мощинской культуры. Сама эта культура возникает как симбиоз пришлого из Прибалтики эстийского (айстского, западнобалтского) населения и местных носителей почепской традиции (Кулаков, 2002 г.). В формировании мощинской культуры приняли участие и носители древностей культуры киевской (Кулаков, 2002 г.).

• В Поочье в позднеримское время наблюдается значительное количество следов влияния древностей западных балтов. В связи со всем этим делался вывод об «общих этнокультурных корнях галиндов и судинов позднеримского времени и носителей мощинской культуры» (Кулаков, 2002 г.).

• Личное имя Кучко, которое носил боярин, владевший деревнями и сёлами по Москве-реке, вероятно, имеет балтское (либо балтославянское) происхождение.