Древнейшая история Московского края. Мифы и реальность

Границы Московского княжества 30-х годов XIV в. простирались от Дмитрова на севере до р. Оки на юге, от Можайска на западе до устья р. Дрезны, правого притока р. Клязьмы, на востоке. Территория эта составляла около 21,3 тыс. кв. км, что чуть меньше половины такого государства XIV в., как Чехия.

По рельефу всё это пространство может быть подразделено на три зоны. Севернее Москвы тянется Клинско-Дмитровская гряда, представляющая собой водораздел между бассейнами Верхней Волги и Оки и составляющая часть Смоленско-Московской возвышенности. Она имеет плоско-волнистый рельеф, однако северный её склон крутым уступом падает к Верхне-Волжской низменности. К югу от Москвы тянется Москворецко-Окская равнина, крайнюю северную часть которой занимает останец коренного рельефа – Теплостанская возвышенность с сильно рассечённым рельефом. С неё берет начало большое число малых рек Подмосковья: Битца, Сосенка, Городенка и др., которые создают ту пересечённость рельефа, которая, очевидно, способствовала оседанию здесь населения. Во всяком случае, именно на эту зону приходится наибольшая плотность археологических памятников конца XI–XIV в. Юго-восточная часть изучаемого региона занята низменным пространством, которое постепенно переходит в обширную Мещёрскую низину, в юго-восточной своей части заболоченную. Плотность населения здесь в древности была невысокой, впрочем, как и сейчас.

Проникновению славянского населения на эту территорию в значительной степени способствовала развитая речная система с преобладанием широтного направления стока вод. Три основные реки региона – Клязьма, Москва и Ока – текут либо с запада на восток, либо с северо-запада на юго-восток, имея преимущественно левые (северные) притоки вследствие общей покатости поверхности по направлению к югу. Почти на всей изучаемой территории, за исключением небольших участков песчаных или моренных равнин, преобладают почвы, относящиеся к типу подзолистых, сформировавшихся на тяжёлых и средних суглинках. Что же касается лесных массивов, то их территория и состав лесных пород претерпевали весьма существенные изменения. Первое наступление на леса было связано с начальным этапом расселения славян в Подмосковье. Безусловно, первоначально для жилья выбирались прибрежные террасы и пойменные плодородные луга, свободные от леса (что подтверждает археологическая карта). Но как только речные долины с их аллювиальными почвами были освоены, то есть в XIV в., началось новое наступление на леса, когда наблюдается сильный приток населения на территорию княжества. «Есть множество указаний, – писал С.Б. Веселовский, – что вторая половина XIV в. и почти весь XV в. были временем наиболее интенсивного истребления лесов в средней полосе Руси». Происходило оно и в последующие годы.

Если сопоставить полученную карту лесов с картой плотности археологических памятников, то удается проследить определённую закономерность между отсутствием археологических памятников и наличием массивов леса. Так, массивам Звенигородских лесов, лесов в междуречье Истры и верховьев Клязьмы, бассейна среднего течения р. Нары соответствует полное отсутствие памятников археологии в этих местах. Большим массивам лесов и болот в восточных районах княжества соответствует малая заселённость левых притоков нижнего течения р. Москвы. Крупной группой археологических памятников Московской земли являются неукреплённые поселения – селища. Вследствие ряда причин памятники этой группы изучены гораздо хуже любых других. Однако перспективность их изучения очевидна в связи с рассмотрением таких важных вопросов, как освоение территории славянским населением и выяснение направлений славянских миграционных потоков, зарождение и становление феодальных отношений и сложение различных форм феодального землевладения.