Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах

Чтобы призвать высших духов и своих предков, небесное вино[22] ставили в жилой комнате, сладкое вино выставляли во дворе, вино из проса — в зале, прозрачное вино — у входа в зал, раскладывали жертвоприношения, приготавливали треножники и жертвенные столы, расставляли цитры, гусли, свирели, литофоны, колокола и барабаны, произносили молитвы и [ответные] благопожелания[23]. Тем самым упорядочивались [отношения] государя и подданных, отцы и дети проникались родственными чувствами, а братья — дружелюбием, высшие и низшие сплачивались, а супруги обретали каждый свое место. Это и называлось приятием небесной благодати. Когда молитва была произнесена, совершали возлияние небесным вином и приносили в жертву кровь и волосы[24]. Ошпаренные туши [клали на] жертвенные столы[25], жарили убоину, расстилали камышовые циновки, накрывая сверху грубым холстом, одевались в крашеные шелка, совершали жертвенные возлияния сладким вином, предлагали [духам] жаренное в масле и на вертеле. Государь с супругой совершали подношения сообща, дабы возрадовать души [предков] хунь и по. Это и называлось слиянием с небытием. После же, отступив назад, сообща готовили [жертвенную пищу], разделывая [туши] собак, свиней, быков и баранов и опуская их в наполненные бульоном сосуды фу, гуй, бянь и доу[26], в жертвенные котлы. Молитва произносилась с сыновней почтительностью, [ответное] благопожелание — с отеческим благоволением. Это называлось великой благостью. Таково великое завершение обряда».

Кун-цзы сказал: «Увы мне! Я вижу, как Ю-ван и Ли-ван[27] нарушили путь Чжоуской династии. Если покину царство .Лу, куда еще податься?! Но и луские жертвоприношения в предместьях, и летние жертвоприношения[28] не соответствуют ритуалу — это крушение [завещанного] Чжоу-гуном! [Только] циские жертвоприношения в предместьях идут от Юя и сунские — от Цзе[29]. Это деяния сыновей неба, и их надлежит хранить. Ведь сыновья неба приносят жертву небу и земле, а правители — божеству Полей и божеству Проса[30]. Великое дело, когда не осмеливаются менять постоянство и древность молитвы [духам предков] и [их ответного] благопожелания! Не соответствует ритуалу, чтобы слова молитв и [ответных] благопожеланий хранились [где-то] у глав родов, заклинателей, шаманов и писцов; такое государство называли бы невежественным. Не соответствует ритуалу, чтобы перед умершим правителем ставили сосуды династий Инь и Ся[31]; такого правителя назвали бы узурпатором. Не соответствует ритуалу, чтобы церемониальные головные уборы и воинские доспехи хранились в частных домах; такого правителя назвали бы притесненным. Не соответствует ритуалу, чтобы [в доме] у знатного были все [необходимые] прислужники, чтобы ему не приходилось занимать жертвенной утвари и чтобы у него была вся [необходимая] музыка; такое государство назвали бы мятежным. Поэтому-то служащих правителю именуют подданными, служащих же в [каком-либо] доме именуют [просто] прислугой. Носящих трехлетний траур и новобрачных до времени к служению не привлекают. Не соответствует ритуалу, чтобы являлись в траурном платье ко двору либо жили и ели вместе с прислугой; такое государство назвали бы страной, где смешались господа и слуги. Поэтому, чтобы приютить своих потомков, у сына неба есть угодья, у правителей — уделы, а у знати — податные земли, и это именуется установленным порядком. Поэтому, если сын неба посетит удельного правителя, он неизбежно покинет свой храм предков [на произвол судьбы]. Такое посещение не соответствует установлениям ритуала, и про такого сына неба скажут, что он нарушает закон и колеблет устои. Если правитель войдет в дом подданного не с тем, чтобы навестить во время болезни или выразить соболезнование во время траура, то можно сказать, что в этом государстве отношения государя с подданными несерьезны. Так что ритуал — это великое правило государя; [он] помогает разбираться в подозрениях, уяснять сокровенное, служить духам и душам [умерших], устанавливать порядок, разграничивать человеколюбие и справедливость, а тем самым наладить управление и укрепить государя.