Древняя Греция. Рассказы о повседневной жизни

Не очень плодородна почва Аттики и не балует тружеников-земледельцев: она требует от них много работы, но в некоторых местах она все же благодатна. Летом золотистым морем раскидываются пышные нивы по сторонам «священной дороги» в Элевсин[28]; горячее южное солнце из бездонной синевы небес заливает потоком своих лучей эту житницу Аттики в голубой рамке моря. Под живительным светом солнца к осени зазолотятся в Аттике сочные гроздья винограда, покраснеют гранаты, разбухнут в своей спелости мягкие плоды смоковницы, и благодарностью к богам наполнятся сердца поселян. Солнечный великий Зевс и мать-природа Деметра с прекрасным юношей Дионисом – вот те высшие силы, которые отразились так красиво в видимом человеку мире. Но в невидимом мире, у богов, совершается своя жизнь, и происходят события не только радостные, но и печальные, эта печаль тоже найдет свой образ, свое отражение на земле: наступит осень, поля обнажатся, и зерно, брошенное в землю, всю зиму пролежит в темном заключении, ничем не подавая признаков жизни; будто дуновение смерти пронеслось в природе, пока весенний солнечный луч опять призовет на землю возрождение жизни и разольет ликование в природе. Но отчего же была смерть зерна? Отчего вообще существует смерть? И откуда этот поток жизни весною? Все это только видимые отражения событий в мире богов: благодетельные боги земного плодородия к осени скрываются в подземном мире. Когда светлый бог Дионис скрывается в преисподней, на земле наступает зимняя пора, вся растительность погибает. Но всемогущий Зевс воскресит растерзанного бога Диониса (или Вакха), и снова на земле все возродится, и природа вместе с богиней Деметрой будет ликовать.

Так верили почти на всем Востоке. Греки к этому мифу о Деметре присоединили еще рассказ о похищении Прозерпины: у Деметры отнимают ее дочь Прозерпину (или Персефону), цвет весенний; ее похищает бог смерти Аид и увлекает в свой подземный мир; мать-земля в неутешном горе перестает производить, и природа замирает. Но Зевс сумеет снова вызвать жизнь, он позволит Прозерпине вернуться на землю и проводить часть года на ней. В своих исканиях дочери богиня Деметра заходит в Элевсин и обучает здесь людей земледелию. Так верили в Аттике; с течением времени к этим верованиям присоединились еще местные религиозные воззрения.

В то время в Афинах очень было распространено учение так называемых орфиков (это название произошло от имени певца Орфея, который, по преданию, написал священные книги орфиков); они верили в переселение душ и считали, что душа человека, в наказание за совершенные проступки в прошедшей жизни, подвергается заточению в теле, а истинная жизнь начинается только за гробом. Кто страшился участи души за гробом, искал помощи богов, умилостивлял их жертвами и участвовал в религиозных таинствах. Элевсинские празднества, с одной стороны, представляли поклонение богине Деметре и богу Дионису, с другой стороны, эти торжества отчасти являлись очистительными церемониями орфиков.

Каллистрату пришлось быть в Афинах около нашего сентября, и он решил посетить эти торжества. Часть афинян, которые должны были принимать особенно близкое участие в торжествах, еще весною, во время весеннего Элевсинского праздника, принимали особое посвящение. Теперь они облекались в траурные одежды и держали строгий пост; шумные процессии ходили шесть дней по городу с пением под жалобные звуки флейты и повсюду совершали очистительные жертвы. На 6‑й день Каллистрат пораньше забрался на агору. Тут уже толпились тысячи людей. Вот открылись двери Элевсина, раздались звуки флейт, широкими волнами разнеслось в воздухе стройное пение – то священный гимн вознесся к небесам. В миртовых венках, в пурпуровых плащах шли впереди жрецы, перед которыми гнали стадо жертвенных свиней, украшенных зеленым плюшем. С жрецами в праздничных белых плащах, окаймленных синими и красными полосами, шли все важные сановники города: здесь были заслуженные архонты, седоволосые ареопагиты с суровыми лицами; здесь шли и ехали на колесницах представители разных посольств; здесь шли и доблестные воины с загорелыми лицами. За почетными лицами следовали колесницы, запряженные прекрасными лошадьми.

Толпа нарядных гражданок в легких белых тканях, украшенных зеленью плюща и мирта, с пучками колосьев в руках, шла, блистая своею молодостью и красотою. Дальше шли граждане, тоже все в венках, с золотистыми пучками колосьев и зажженными факелами в руках. Среди них в колеснице, наполненной целыми снопами золотистой пшеницы, все в зелени мирта и виноградных листьев со спелыми гроздьями винограда, выглядывало изображение Диониса.