Древняя история секса в мифах и легендах

С обезьянами славу лучших учителей по части секса по праву делят змеи. И дело тут не только в библейском соблазнителе. Проявили себя на этом поприще и ползучие твари из других мифологий. Змея влезла в сложные взаимоотношения демиурга Си-Дуине и перволюдей народа мири, которым Си-Дуине велел совокупляться, но либидо не наделил. У змеи же с либидо был порядок, и она, сильно рискуя, поделилась им с мири; собственно, после этого она и стала пресмыкающимся, поскольку демиург за своеволие лишил ее рук и ног. Впрочем, мири даже с обретением полового влечения, как ни старались, не могли выполнить указание Си-Дуине и некоторое время жили в атмосфере полной неудовлетворенности, пока, наконец, какая-то птичка не ткнула клювом, словно указкой, в гениталии первоженщины, и тогда первомужчина прозрел...

Проблема с либидо имелась и у первопредков африканского народа ашанти, но, к счастью, проползающий мимо удав обрызгал их половые органы живой водой. У дагари, живущих по соседству с ашанти, либидо наличествовало, но существовала иная беда: они не знали, как его применить. И тогда первоженщина дагари решительно отправилась в лес, нашла удава, предложила ему интим и все хорошенько запомнила, а потом, вернувшись домой, передала полученные знания мужу. Отчасти похожая ситуация имела место у индейцев крахо, но там сам удав являлся к женщине., да еще и в образе красавца мужчины, в то время как ее муж, пентюх пентюхом, вообще ничего о сексе не слышал. И даже когда женщина родила от удава, он ничего не понял. А рожденный мальчик стал отличным охотником, и однажды, когда они с матерью варили потроха убитого им пекари, из котла выскочил еще один мальчик. Этим двум мальчикам суждено было положить начало племени крахо.

Впрочем, миф указывает в качестве отца этих детей, а значит, и первопредка крахо на мужчину-рогоносца, и это никакому объяснению не поддается, если, конечно, не предположить, что миф чего-то недоговаривает. Ощущение недомолвки усиливается на фоне другого мифа крахо, мужских персонажей которого — а это все мужчины племени — никак нельзя упрекнуть в том, что они ничего о сексе не знают. Эти ребята, едва в поле их зрения оказалась первая особа женского пола — даже не женщина, а неполовозрелая девочка, — подвергли ее групповому насилию в извращенной форме. То есть ни о каком отсутствии либидо у крахо речь вроде бы не должна идти в принципе.

Не хотелось бы, однако, чтобы создалось мнение, будто все поголовно демиурги, соорудив людям более или менее сносные гениталии и дав указание плодиться и размножаться, в дальнейшем, если возникала половая дисфункция, занимали позицию сторонних наблюдателей и ждали, пока не подвернутся какие-нибудь белка, кузнечик или лиса с броненосцем. Чукчей, к примеру, обучил совокупляться основатель мира Большой Ворон по имени Куркил, а ниж

них танана его коллега чином пониже — просто Ворон. Еще один Ворон лично обрюхатил первую девушку талтанов; он, как и положено божеству-трикстеру, был затейником: сам парил в небесах, но пенис высовывал из-под земли.

Для того чтобы научить коитусу первопредков народа луба-касаи, местный творец Кабезья-Мпунгу создал гермафродита Конголо Муканда с головой человека и частями тела от разных животных. И вот этот Конголо сошелся с женщиной на глазах мужчины, а потом с мужчиной в присутствии женщины; словом, наглядное обучение состоялось по полной программе.

Индейцев камаюра мы оставили в тот момент, когда один их творец, Кут, стал солнцем, а другой, Яе, — месяцем. Создавали камаюра Кут и Яе по своему образу и подобию, и надо сказать, они были, за малым исключением, совершенны; исключение же состояло в том, что оба страдали эректильной дисфункцией. Соответственно проблемы по этой части были и у камаюра. И размножаться бы этому индейскому племени вегетативно, но тут Кут и Яе задумали жениться и, придя за эрекцией к верховному божеству старику Иамуруру, попросили его не забыть и о камаюра. Добрый старик просьбу выполнил, но в качестве бесплатного приложения к мужской эрекции добавил женскую ревность.

Изящно вышел из положения бог народа каньок Маве- зе, позабывший поначалу объяснить своим подопечным назначение пениса и вагины. Сами же каниоки додумались только до того, что вагина — это рана, которая, в отличие от раны, содеянной топором, не зарастает, несмотря на все усилия врачевателей. Не иначе, решили первомужики, кто-то их первоженщин заколдовал. Эту версию они и донесли до демиурга. Тот ответил, что знает лекарство от женской раны, и это лекарство — пенис. Мужчины вернулись в свою деревню, попробовали рецепт Мавезе — и помогло!

А на острове Бугенвиль в Меланезии ту же проблему разрешил культурный герой Панаа. Как-то он стоял под пальмой и глазел снизу на вагину братней жены, которая сбивала кокосы. Когда она спустилась, он задал ей вопрос, который в переводе на язык русской классической литературы звучит так: «А что это у вас, прекрасная Солоха?» Невестка отвечала