Древняя Русь. Быт и культура

Есть основание полагать, что его образ появился впервые в фасадной пластике Рождественского храма дворцового комплекса в Боголюбове (Вагнер Г.К., 1969а, с. 74–76, рис. 40), но в целом виде он сохранился на трех фасадах храма Покрова на Нерли (табл. 113, 1) (Там же, рис. 87, 90, 105) и на трех фасадах Дмитриевского собора во Владимире (Вагнер Г.К., 1969, рис. 180, 181, 278) (в центральных закомарах). Первоначально я вслед за Н.П. Кондаковым принимал эти рельефы за изображение царя Соломона, но открытие в 1974 г. (реставратором А. Скворцовым) резной надписи около западного рельефа подтвердило, что это царь Давид (Гладкая М., Скворцов А., 1976, с. 42, 43). Давид во всех шести рельефах представлен молодым псалмопевцем, сидящим на троне и играющим на псалтири. Вместе с тем он уже — царь, о чем свидетельствует корона. Многозначность образа не умаляет его историзма, но конкретизирует смысл: Давид одновременно и молодой, и царь, и пророк. Первый и второй аспекты можно объяснить преобразованием в образе Давида Андрея Боголюбского и Всеволода III — донаторов храма Покрова на Нерли и Дмитриевского собора. Третий аспект имеет иной смысл и будет рассмотрен в своем месте. Буквальный смысл образа Давида — это богоданность царской власти (Даркевич В.П., 1964, с. 50 и сл.), утверждение Давида в качестве прообраза мудрого правителя, объединителя страны.

Иконографически рельефы не имеют аналогий ни в миниатюрах, ни в монументальной живописи (Розов Н.Н., 1968, с. 87). В.П. Даркевич вслед за Н.Н. Ворониным считает, что на иконографию Давида во владимирской резьбе могло повлиять изображение благословляющего Христа (Даркевич В.П., 1964, с. 49). Рельефы Давида-музыканта самые крупные во владимирской пластике. В дальнейшем они не повторялись, если не считать одного небольшого и малопонятного рельефа на северном фасаде Дмитриевского собора (Вагнер Г.К., 1969а, рис. 149, 192). Скорее всего, здесь изображен царь Соломон (Вагнер Г.К., 1976а, с. 272), сын Давида (Соломон на троне со львами изображен на архивольте южного портала Дмитриевского собора (табл. 113, 5). Наконец, вместе с Давидом он изображен на левой закомаре западного фасада того же собора (табл. 113, 34). Как пророки они возглавляют пророческие ряды в скульптуре Георгиевского собора в Юрьеве-Польском (табл. 113, 6, 7). Если в первом случае они историчны, то во втором выражают более отвлеченную идею.

2. Александр Македонский. Изображен в легендарном сюжете полета на небо, совершенном в корзине, которую несет пара грифонов. Этот сюжет восходит к роману Псевдокалисфена, очень популярному в средневековом мире (Банк А.В., 1940, с. 184). Рельеф на этот сюжет впервые появился на фасаде Успенского собора во Владимире (1158–1160) (Вагнер Г.К., 1969а, с. 96, рис. 59), повторен в декоре Дмитриевского собора (табл. 113, 8). (Там же, с. 260, с. 187, 188) и Георгиевского собора в Юрьеве-Польском (Вагнер Г.К., 1964, с. 78–80, рис. 37, табл. XIIб). Буквальный его смысл — всемогущество царя. Более интересны аллегорический и моральный смыслы, о которых будет сказано ниже.

3. Русские князья Борис и Глеб. Их изображение имеет более глубокую пластическую традицию, представленную древнерусскими змеевиками XI–XII вв. (Лесючевский В.И., 1946, с. 230 и сл.). Но в столь крупном масштабе, как во фризе северного фасада Дмитриевского собора, фигуры князей во весь рост даны впервые (табл. 113, 14–15). Возможно, что здесь сыграла свою роль иконописная традиция. Особенностью владимирских рельефов является то, что князья представлены не воинами, а мучениками (Вагнер Г.К., 1969а, с. 244). Впрочем, на южном фасаде того же собора они изображены воинами-всадниками, вооруженными мечами (табл. 113, 16, 17) (Там же, с. 248, рис. 187). Разница обусловлена разностью смыслов. В первом случае Борис и Глеб включены в ряд религиозных подвижников, смысл их прямой, буквальный. Во втором случае они символизируют святое воинство вообще (табл. 113, 13). Погрудные рельефы Бориса и Глеба даны (дважды) в фасадной пластике Георгиевского собора Юрьева-Польского (Вагнер Г.К., 1964, с. 38–41, табл. XI(а), XX(а, б)), причем в одном случае они трактовались как целители, т. е. в историческом аспекте (показаны даже восточные тюрбаны) (табл. 113, 18, 19), а во втором — деисусе, т. е. в аспекте скорее моральном (табл. 113, 18, 20).

4. Князь Всеволод III с сыновьями. Эта пластическая композиция уникальна. Она украшает тимпан восточной закомары северного фасада Дмитриевского собора (табл. 119, 21–29) (Вагнер Г.К., 1969а, с. 256–268, рис. 185). Попытки опровергнуть данную ей Н.Н. Ворониным (Воронин Н.Н., 1961, с. 436) атрибуцию следует признать несостоятельными. Князь изображен сидящим на троне с младшим сыном на коленях. Другие сыновья преклонили колена перед отцом.