Читаем Древняя Русь. Быт и культура полностью

Иконографических вариантов изображения грифона в архитектурном декоре не так уж много. Среди изображений грифонов второй половины XII — начала XIII в. наиболее значительны два образа: известный по Новгороду спокойно стоящий с поднятыми крыльями грифон (табл. 114, 39) и новый образ — грифон, держащий в лапах лань с поджатыми ногами и головой, обращенной вверх (табл. 114, 40). Оба образа введены в фасадную пластику ц. Покрова на Нерли. Два стоящих (очевидно, головами друг к другу) грифона размещались на стене лестничной башни и были эмблематическими (Вагнер Г.К., 1969а, с. 154–156, рис. 102, 103). Шесть грифонов с ланями размещены попарно в боковых закомарах всех трех фасадов (Там же, с. 136–140, рис. 88, 89, 107, 111–113). Их семантика сложнее и раскрывается только в связи с образом Давида. В отличие от восточных и романских прототипов здесь грифоны не терзают лань (это не «сцена терзания»), а как бы несут ее в лапах по воздуху, по направлению к Давиду. В стилистическом же отношении грифоны ц. Покрова наиболее «романизирующие». Учитывая, что грифон в средневековом искусстве нередко символизировал Христа (Reau L., 1946, с. 84, 88, 116), а лань (олень) была символом христианита (христианской души) (Bayet J., 1954, с. 26–29), можно понимать описываемые рельефы в духе тех псалмов Давида, в которых говорится о надежде на Бога в борьбе с врагами: «Изыми мя от враг моих Господи, к тебе прибегох» (псалом 141, 9); «Поели руку твою с высоты: изыми мя и избави ми от вод многих, из руки снов чуждих…» (псалом 142, 7) и т. п. Таким образом, скульптура верхнего яруса ц. Покрова символизирует помощь Бога верному слуге его, что было весьма злободневно в княжение Андрея Боголюбского.

На фасадах Дмитриевского собора немало грифонов с ланью в лапах, равно как и без нее (табл. 114, 41, 42). Иконография и семантика их, конечно, те же, но «романизирующее» начало в стиле заметно уменьшилось, сошло почти на нет. Новшеством, впрочем впервые реализованном в Успенском соборе (1158–1160), являются грифоны, поднимающие корзину с Александром. Наиболее примечателен грифон, держащий в лапах льва (на одной из консолей древней западной части северного фриза, табл. 114, 49) (Вагнер Г.К., 1969, рис. 154), — верный признак сакральной семантики грифона. Этот образ разовьется в росписи «золотых» дверей Суздальского собора. Архитектурный же декор как этого, так и Георгиевского собора не дает ничего нового.

Барс. Количественно этот образ стоит на третьем месте. На Дмитриевском же соборе изображений барсов больше, чем грифонов. Как мы видели, образ барса появился в архитектурном декоре Чернигова еще в первой половине XII в. Связанный с княжеской эмблематикой, он, естественно, нашел благодатную почву в архитектурном декоре Владимиро-Суздальской Руси. В декоре только Дмитриевского собора барс изображен около 100 раз (Вагнер Г.К., 1969а, с. 276). Эмблематическая функция образа барса обеспечила ему сравнительное единство семантики, но изображения барсов, как ни странно, довольно разные. Наиболее соответствуют геральдическим образам барсы, поднявшиеся для прыжка. Первый такой образец появился уже в скульптуре ц. Покрова на Нерли, где два подобных рельефа находились в центрической композиции (табл. 114, 31) (Там же, рис. 100, 101). Несколько таких симметричных пар есть в декоре Дмитриевского собора (табл. 114. 35–37), но барсы здесь более спокойные, часть из них — «адорирующие» (табл. 114, 33, 36), с поднятой передней лапой (Вагнер Г.К., 1969, рис. 224). Скорее всего, иной характер семантики у мелких фигурок барсов в подсистеме орнаментального декора (в резьбе архивольтов порталов). Здесь барсы имеют змеевидный хвост, они терзают животное и т. п. (Вагнер Г.К., 1969а, с. 296). Преимущественная геральдичность образа барса доказывается тем, что лев на щите св. Георгия в скульптуре Георгиевского собора Юрьева-Польского имеет барсовидное обличье. Вероятно, образы льва и барса здесь слились. Однако в декоре фасадов Георгиевского собора образ барса в охранительно-эмблематической функции встречается лишь однажды — у южного входа. Взаимонаправленные и «адорирующие», эти барсы (табл. 114, 38) (Вагнер Г.К., 1964, рис. 10, 72, табл. XXXI) образуют геральдическую композицию.

Интересны парные композиции из небольших фигурок барсов (в некоторых случаях это скорее львы), расположенные у корня «древа жизни». Зверьки либо стоят, либо лежат головами друг к другу, либо головы их повернуты в разные стороны (табл. 112, 24–26). Иногда «древо» образуется из их переплетающихся хвостов. Есть одиночные рельефы, где звери у древа изображены вздыбленными (табл. 114, 32), но нигде их тела не переходят в плетение. Лишь в одном случае (в декоре Георгиевского собора) две симметричные головки барсов переходят в растительное плетение (табл. 112, 31; Даркевич В.П., 1966, с. 41, рис. 4, 8), но и этот мотив нельзя считать тералогическим.

Перейти на страницу:

Все книги серии Археология СССР

Древняя Русь. Город, замок, село
Древняя Русь. Город, замок, село

Книга является первым полутомом двухтомного издания, посвященного археологии Древней Руси IX–XIV вв. На массовом материале вещевых русских древностей, изученного методами многоаспектного анализа, реконструируются этапы поступательного развития основных отраслей древнерусского производства: земледелия, ремесла, добывающих промыслов, торговли. Широко рассматриваются типы древнерусских поселений — города, малые военно-административные центры, укрепленные феодальные замки, сельские поселения. Особый интерес представляет исследование городских дворов — усадеб, первичных социально-экономических ячеек древнерусских городских общин. В книге подведены итоги более чем столетнего изучении русских древностей, учтены и описаны около полутора тысяч древнерусских поселений, изучены десятки тысяч предметов жизни и труда древнерусских людей.

Александр Николаевич Медведев , Алексей Владимирович Чернецов , Андрей Васильевич Куза , Борис Александрович Рыбаков , Павел Александрович Раппопорт

История / Образование и наука
Древняя Русь. Быт и культура
Древняя Русь. Быт и культура

Настоящий том является продолжением тома «Древняя Русь. Город. Замок. Село» (М., 1985) и посвящен повседневной жизни человека на Руси в IX–XIV вв., от которой до нас дошли предметы обихода, разнообразная утварь, одежда, обувь, украшения, средства передвижения. О духовных запросах людей мы можем судить по произведениям религиозного культа, убранству храмов, музыкальным инструментам, богатой орнаментации, объединяющей все виды искусств. Окном в духовный мир человека стали берестяные грамоты и надписи на различных предметах. Все, о чем рассказано в томе, свидетельствует о том, что бытовые и культурные традиции Древней Руси не были прерваны трагическими событиями середины XIII в., а стали основой, на которой сформировалась Русь Московская.Для археологов, историков, краеведов, специалистов смежных дисциплин.

Алексей Владимирович Чернецов , Георгий Карлович Вагнер , Елена Юрьевна Воробьева , Леонилла Анатольевна Голубева , Татьяна Васильевна Николаева

История / Образование и наука
Античные государства Северного Причерноморья
Античные государства Северного Причерноморья

Том посвящен античным государствам Северного Причерноморья, существовавшим в период между VII в. до н. э. и IV в. н. э. На основе археологических раскопок, исторических источников реконструируются античные города Тир, Никония, Ольвия, Херсонес, Харакс, поселения на о. Березань, Нижнем Поднестровье, Побужье, Керченском и Таманском полуостровах, Черноморском побережье Северного Кавказа и Крыма, освещаются развитие ремесел, сельского хозяйства, градостроительного и военного дела, торговые связи, существовавшие в данном регионе; подробно дается историческая топография городов и поселений, воспроизводятся строительные комплексы, некрополи поселений, погребальные обряды, освещаются вопросы взаимовлияния культур греческой и местных племен.

Александр Масленников , Анна Константиновна Коровина , Дмитрий Борисович Шелов , Ольга Николаевна Усачева , Ольга Усачева , Сергей Дмитриевич Крыжицкий , Сергей Крыжицкий

История / Образование и наука

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии