Древняя Русь и Скандинавия: Избранные труды

Если сведения о новгородском дворе в Висбю крайне малочисленны (они содержатся исключительно в договорах Новгорода с немецкими городами и Готским берегом) ион не упоминается в готландских письменных текстах, а также не обнаружен археологически, то существование «русской церкви» отмечается многими источниками XV–XVII вв. начиная с 1461 г.[1321]. В постскриптуме к датированному этим годом письму ливонских городов Любеку отмечается существование двух новгородских церквей на Готланде[1322]. Руины одной из них, находящиеся в центре Висбю (в квартале Мункен), поблизости от кафедрального собора, неоднократно упоминаются в позднейших документах и описаниях Висбю начиная с XVI в.[1323]. Эта церковь (Ryska kyrka) ныне идентифицируется с фундаментами храма, обнаруженного в квартале Мункен около

Торговой (центральной) площади Висбю при раскопках В. Фалька в 1971 г.[1324]. Остатки церкви находятся под постройками конца XVII в., и потому их удалось исследовать лишь частично: открыты южная стена на протяжении 8,5 м, небольшой участок северной стены и апсида. Расстояние между северной и южной стенами – 9,6 м. Это была одноапсидная церковь с двумя квадратными в плане столбами в центре. У южной стены церкви были найдены намогильные плиты и грунтовые погребения без домовин.

Идентификация второй «русской церкви» вряд ли пока возможна. Ее пытались отождествить с руинами церкви св. Климента[1325], во дворе которой был найден нательный крестик из серого сланца с надписью мастера, изготовившего крестик: тѫна къваль грѣшъноє «Туна ковал грешный»[1326]. Однако этой одной находки вряд ли достаточно для сколько-нибудь убедительной идентификации.

Если хотя бы одна «русская церковь» появилась в начале XII в. и была, как и новгородские храмы, расписана фресками, то работавшие в ней мастера (скорее всего, привезенные новгородскими купцами из Новгорода) могли стать теми самыми проводниками русско-византийской традиции в церковной живописи, которая проявилась на Готланде уже в первой половине XII в. – в росписях деревянных панелей из церквей прихода Дальхем и Эке.

Таким образом, совокупность письменных, археологических и нумизматических источников позволяет более или менее уверенно реконструировать основные этапы предыстории Готского двора в Новгороде: выделение подворья варяжским дружинникам Ярослава в 1015 г., строительство церкви св. Олава, вероятно, в 1030-е – начале 1040-х гг., преобразование подворья в торговый Готский двор на рубеже XI–XII вв. или вначале XII в. Представляется, что одновременно в Висбю был открыт и торговый двор новгородских купцов, на котором была построена православная церковь.

(Впервые опубликовано: История: Дар и долг. Юбилейный сб. в честь А. В. Назаренко. М.; СПб., 2010. С. 184–198)

О юридическом статусе Готского двора в Новгороде в середине XIII в.

Е. А. Мельникова

В ходе переговоров между новгородскими властями и представителями Любека и Висбю, закончившихся до 21 апреля 1270 г.[1327] и призванных урегулировать осложнения в торговле, вызванные вмешательством Ливонского ордена[1328], были составлены два проекта торгового договора. Первый, на латинском языке, был подготовлен немцами и готландцами и содержал их предложения о регулировании торговли и о статусе торговых дворов[1329]. Он был представлен новгородцам во второй половине 1268 или в начале 1269 г.[1330], но не принят ими, и в новом, на этот раз новгородском, проекте были опущены или изменены многие положения, хотя в преамбуле к нему и указано, что князь Ярослав Ярославич «написал нашу правду согласно вашим грамотам»[1331]. Новгородский проект был передан немецкой стороне и утвержден (?) не позднее 21 апреля 1270 г.[1332]. Его текст сохранился только на нижненемецком языке[1333]. Именно в этих двух документах впервые упоминаются Немецкий и Готский торговые дворы («curie Theutonicorum et Goten-sium») в Новгороде и определяются их имущество и юридический статус.