Древняя Русь и Скандинавия: Избранные труды

В обоих текстах, как и в двух предшествующих (точнее – сохранившихся до нашего времени) договорах Новгорода с Готландом и немецкими городами– 1191–1192 гг.[1334] и 1259–1260 гг. (по Е.А. Рыбиной, или 1262–1263 гг. – по С. Н. Валку; ратифицирован не ранее 1265 г.)[1335], – присутствуют многочисленные ссылки на «старый мир», «на старину», на «прежние» нормы, которые, по распространенному мнению, восходят к несохранившемуся договору, заключенному в начале – первой половине XII в.[1336]. Впрочем, возникновение договорной практики регулирования торговли Новгорода со Скандинавскими странами, видимо, можно отнести еще ко второй половине 1020-х гг., когда был заключен «торговый мир» (kaupfriðr) между Ярославом Мудрым и Олавом Харальдссоном Норвежским[1337]. Однако существование торгового двора– причем новгородского «становища» на Готланде– отмечается впервые только в договоре 1259–1260 гг., а Готский и Немецкий дворы в Новгороде – лишь в документах 1268–1269 гг. Впрочем, косвенное указание на существование новгородского купеческого подворья в Висбю, видимо, содержит уже договор 1191–1192 гг.: в нем предусматривается вира за убийство заложника и священнослужителя: «Оже убьють таль или попъ новгороцкое или немецкъе Новегороде, то 20 гривнъ серебра за голову»[1338]. Хотя здесь и не отмечено специально место убийства новгородских заложника и священника, можно достаточно уверенно предполагать, что речь идет о преступлении, совершенном на Готланде или в немецких городах. Во-первых, убийство русского заложника возможно только за рубежом, а убийство священника в Новгороде не может быть предметом международного договора – оно, как и любое «местное» преступление, подсудно только новгородским властям. Во-вторых, аналогичные статьи договора содержат нормы, основанные на полной взаимности: предусмотрены равные наказания за однотипные преступления против новгородцев на Готланде или в немецких городах и против немцев или готландцев в Новгороде. Вряд ли данная статья является исключением. Трудно также предположить, что новгородские купцы возили с собой священников для отправления служб. Значительно вероятнее, что русские священники более или менее постоянно находились в Висбю и Любеке (и других немецких городах?) и отправляли службу в церквах при новгородских торговых дворах[1339]. Аналогичным образом «варяжские попы» упоминаются в «Вопрошаниях» Кирика[1340], а в одном из «русских» канонических чудес св. Олава действующим лицом является Стефан, священнослужитель церкви св. Олава в Новгороде[1341].

Таким образом, можно с определенной уверенностью полагать, что новгородский двор в Висбю уже существовал ко времени заключения договора 1191–1192 гг. Функционировал в это время и Готский двор в Новгороде, о чем свидетельствуют не только археологические материалы, но и принцип взаимности правовых норм в договорах, прямо оговоренный в заключительной статье немецко-готландского проекта 1268 г.: «Записанные выше права и свободы, которые определили [для себя] иностранные купцы во владениях короля и новгородцев, те же свободы и права благожелательно и добровольно исполняются во всем [относительно] самих новгородцев, когда [они] приезжают на Готланд» («Iura et libertates praescriptas, quas hospites mercatores in dominio Regis et No-gardensium sibi fieri postulant, headem libertates et iura ipsis Nogardensibus, cum in Gotlandiam venerint, in omnibus impendentur favorabiliter et benigne»)[1342]. Соответственно, основание новгородского торгового двора в Висбю должно было сопровождаться основанием готландского торгового двора в Новгороде.

Существование Готского двора в Новгороде археологически прослеживается с начала XII в.[1343], хотя размещение по крайней мере на части занимаемой им территории усадьбы скандинавских наемников и купцов (летописный Поромонъ дворъ < др. – исл. farmannagarðr «купеческий двор»[1344]), вероятно, восходит к середине 1010-х гг.[1345]. Представляется, что преобразование «варяжского подворья» в Новгороде в торговый двор происходит именно на рубеже XI–XII вв. или в самом начале XII в., возможно, в связи с заключением «старого мира». Тогда же возникает и новгородское «становище» в Висбю. Приобретение «варяжским подворьем» официального статуса торгового двора, вероятно, сопровождалось него именованием «Готским», т. е. «готландским»; существование такого обозначения в XI в. весьма сомнительно: среди воинов-наемников Ярослава Мудрого преобладали шведы и, возможно, норвежцы. Поэтому находившихся в Новгороде готландцев было неизмеримо меньше, нежели шведов или норвежцев, особенно во второй – третьей четвертях XI в., и оснований для обозначения «варяжского подворья» как готландского тогда еще не было.