Древняя Русь и Скандинавия: Избранные труды

Последняя, весьма существенная для новгородцев статья, очевидно, является нововведением, так как не содержит указаний «на старину». Однако этот пункт – закрепление паритета как правового принципа, – видимо, являлся новшеством только для писаного договора, но был нормой для «обычая»: взаимное равенство конкретных норм в полной мере представлено и в договоре 1191–1192 гг. Одновременно обращает на себя внимание отсутствие в статье упоминания о немецких городах – равенство «прав и свобод» новгородцев предусмотрено только для Готланда, тогда как противоположная сторона обозначена весьма широко – «иностранные купцы» («hospites mercatores»), что включает в определение и купцов немецких. Возможно, что отсутствие упоминания немецких городов было преднамеренным: немецкие купцы не хотели предоставлять новгородцам широких привилегий в своих центрах. Не исключено, однако, и то, что упоминание в статье только Готланда отражает обычай значительно более древний, нежели время составления проекта – время двусторонних отношений Новгорода и Висбю, существовавших, как представляется, вплоть до середины XII в.[1348].

Из обоих документов следует, что ко времени их составления (а вероятно, и значительно раньше, с момента его основания?) Готский двор имел сложившуюся структуру с самоуправлением, во главе его стоял ольдерман (упоминается в ст. X проекта договора 1268 г., где предусматривается право двора самостоятельно рассматривать жалобы готландских купцов на новгородцев, и, вероятно, подразумевается в ст. IX, в которой оговаривается право двора давать или не давать согласие на арест скрывшегося во дворе преступника). Известно и о постоянном пребывании на дворе священника церкви св. Олава. Однако об организации деятельности Готского двора сведений нет, в отличие от Немецкого двора, устав которого сохранился в нескольких редакциях, и древнейшая из этих редакций датируется второй четвертью XIII в. – временем, на несколько десятилетий предшествующим заключению договора 1269 г.[1349]. Можно лишь предполагать, что и Готский двор также имел свой устав, определявший его структуру и функционирование.

Статьи, посвященные статусу и имуществу Немецкого и Готского дворов и их отношениям с новгородскими властями, в проекте договора 1268 г. охватывают широкий круг вопросов.

Немецкий проект договора, 1268 г.[1350]

Договор 1269 г.[1351]

IX[1352]

«двора»[1353].

они объявят»[1354].

князем Константином[1355]

В приведенных статьях затрагивается несколько комплексов проблем. Первая и важнейшая из них – «свободы» (libertatis) дворов от всяческого вмешательства новгородских властей. Именно с нее начинается раздел о статусе Готского и Немецкого дворов (п. 1), и в ней оговаривается неправомочность новгородских властей накладывать какие-либо ограничения на формы торговли и на ассортимент товаров. В п. 8 дополнительно подчеркивается право иноземных купцов вести торговлю как на территории двора, так и вне него. Эти предложения, очевидно, являлись новациями, отражавшими стремление готландских и, вероятно, прежде всего немецких купцов выйти из-под контроля Новгорода и получить права, аналогичные тем, которые они имели в ганзейских городах. Однако независимость иноземных торговых дворов не устраивала новгородскую сторону и ни одна из этих статей не вошла в заключительный вариант договора. Иноземные дворы, как и торговая деятельность иноземных купцов, остались под контролем и в юрисдикции новгородских властей.

К вопросу о «свободе» дворов и торговли тесно примыкает попытка ганзейских купцов добиться экстерриториальности дворов, куда должен был быть разрешен беспрепятственный доступ только «княжескому посланнику» («nuncios ducis»), и права на убежище (п. 2–4). И эти привилегии торговые дворы не получили по окончательному тексту договора. Очевидно, они также были новациями, поскольку в соответствующих статьях нет ссылок «на старину». Оба предложения ущемляли интересы новгородских властей и потому были отклонены.