Древняя Русь : наследие в слове. Мудрость слова

Кирилл, конечно, не знает суток. Со-ткан-ные вместе день и ночь для него еще вовсе не «дни». «Все знают, и я сообщу также, что в одном дне 12 часов, и в ночи — столько же» (Симонов, 1980, с. 100). День и ночь — различные сущности, и они постоянно изменяются по своему качеству и продолжительности в зависимости от времени года и географической широты. День в Киеве или в Новгороде — это разные «дни», да и ночи — разные. Еще и после присоединения к Московскому государству в XVI в. новгородцы следовали «традиции переменного часа» (там же, с. 96), которая описана в XII в. как хорошо известный обычай деловой и хозяйственной жизни средневекового горожанина. Система эта древняя, а в степени древности новгородцы видели залог верности. Достаточно сказать, что буква «юс малый» в древнерусской системе Кирика обозначает число 900 (с XIV в. ее в этой роли заменила буква «ц»); эта буква обозначала некий носовой звук, исчезнувший в произношении восточных славян еще в X в. (сама буква видоизменилась в букву «я»). Да и загадочное слово девяносто, о котором написано много серьезных статей, обозначалось в цифрах исчезнувшей из азбуки буквой «дервь».

Счет по часам, которые «вычесаны» из времени не мыслью, но делом, действием, этот счет ведется, во-первых, устно, а во-вторых, на основе конкретных приемов счета.

О том, что считают устно, мы знаем по сохранившимся до нас сложным именам числительным: одиннадцать, двенадцать и т. д. Это старые сочетания типа один-на-десятъ, двѣ-на-десять (положити). Затем два-десять, три-десять и т. д. Единицы прежде десятков, как бы в обратной перспективе следования. Именно так их и записывал Кирик: BI = 2+10 = 12. 12 — единица «дня» и «ночи», кратные ей числа в особом почете. День — основная единица измерения времени; так и у каждого святого важен и чтится день его кончины, а не год. 5 — пять пальцев руки, которые всегда с тобой, но для любителей мудрости и для желающих всё усвоить «о так называемых дробных» Кирик сообщает: в каждом дне дробных содержится 60, потому что 12 часов умножаем на 5 дробных часов — также и в ночи. Дробные дробят временные отрезки и дальше, вплоть до седьмой степени, и в «дне» их оказывается 937 тысяч («столько же и в ночи»). Это не секунды и не миллисекунды, а «фракции» времени (там же, с. 72), т. е. как бы овеществленные взвеси, кусочки, фрагменты выпавших в течение времен дел, вещей и событий; их кратность числу 5 понятна: святое число. Гармония числового мира в Средние века зиждется именно на кратности чисел (Кириллин, 1987, с. 83).

Такой мир не просто «материален», он еще и динамичен, он развивается в повторениях, в «обновлениях», говорит Кирик. Небо обновляется каждые 80 лет, вода — 70, море — 60, земля — 40. Времена по-прежнему кружат, и самый большой «круг» составляет 532 года, а есть еще солнечные, лунные и прочие промежутки времен, в кружении которых протекает жизнь людей и держав.

Современные ученые много писали о научных проблемах средневекового счета, понятия времени и астрономических «хитростей» (Райнов, 1940; Симонов, 1977). Как считали, на чем считали, зачем считали — всё это хорошо известно. Но всегда оставались в стороне те идеальные соотношения чисел, которые в уме средневекового человека составляли духовную сущность всякой цифири. Иностранцы XVI в. видели у русских купцов счет по сливовым косточкам разных сортов — а «косточки» на бухгалтерских счетах — не то же самое? Важнее понять движение мысли о числах, отвлеченных от вещи и данных абстрактно. Но еще «Арифметики» XVII в. имеют дело с отдельными яблоками и аршинами купленного сукна.

Символический смысл числа сохраняет его идеальную сущность, представляя абстрактное как определенную форму сакрального.

Много раз описана символика чисел у пифагорейцев, у Блаженного Августина, у западных мистиков. Но большинство представлений об этом являются общими для всех европейцев Средневековья. Хорошо известна «склонность средневекового сознания к мистицизму вообще и сакрализации числовых отношений в частности» (Кириллин, 1987, с. 81). Единица — символ совершенства, троица — полноты и законченности, пятерка — брачного союза, семерка — мироправящего начала... Если 1 и 3 — божественные знаки, а 15 — знак Христа, то 7 — «человеческое число», и многочисленные сочинения постоянно напоминают своим читателям о семи отверстиях в голове, о семи возрастах человеческой жизни, о семи добродетелях и семи смертных грехах. Все это — отражение вещного мира, семи цветов радуги, семи музыкальных тонов (нот), семи дней недели и прочего, вплоть до того убеждения, что человеческий организм «обновляется» каждые семь лет.

То, что в Средние века осознавалось как гармоничная сущность бытия, в действительности оказалось отраженной в сознании симметричностью вещного быта. Уровень отвлеченности еще не достиг абстрактности. Но этого люди пока не знали.

ПРИЧИНА