Древние города

Они спешно покинули маленькое помещение с колоннами и умолкнувшую черную столешницу. Их снедала тревога, буквально пожирала изнутри, заставляя бежать, спотыкаться, перепрыгивать через ступеньки.

Коридор вывел их в большой просторный зал, одна стена которого оказалась отлитой из прочного стекла. Она разделяла зал на две большие части, и за этим толстым стеклом находился Живой металл. Густая темно-синяя субстанция заполняла все пространство соседнего помещения, от угла до угла, и находилась в медленном, тягучем движении. Живой металл казался вечно живым двигателем. Он изменялся, вспыхивал искрами, густел и темнел, и на миг Мэй показалось, что плазма обладает собственным разумом. Показалось, что Живой металл взирает на нее, Мэй, и решает, что с ней делать.

– Ого! – торжественно прошептал Ник и бесстрашно приблизился к гладкой поверхности стекла.

– Отойди, – на всякий случай проговорила Мэй.

– Там что-то есть, смотри, – тихо проговорил Ник, и вдруг плазма за стеклом хлюпнула и резко переместилась.

Ее тяжелые густые слои поменялись местами, откуда-то снизу вынырнули бело-голубые пласты и прямо на Ника уставилось лицо мертвого человека. Это был самый настоящий человек, и он был мертв по-настоящему. Глаза вытаращились, рот открылся в беззвучном крике, волосы вытянулись вверх, подхваченные густой субстанцией. Он был смугл и черноглаз и, несомненно, происходил из племени Всадников. На груди Мэй не увидела ни одной татуировки, лишь несколько еле заметных шрамов у левого плеча. Из кожаных штанов с цветными нашивками торчали босые ступни. Мертвый человек не был страшен, но пугало выражение ужаса на его лице, сохранившееся так долго… Так долго…

Когда он попал в источник? Может, споткнулся, опуская плату, да так и остался в плазме?

– Мы приносили жертвы раньше… – тихо проговорил Ник. – Это было очень давно. Очень давно. Раньше приносили жертвы в Храме. На полный Буймиш кидали одного храброго воина в источник, чтобы он просил Настоящую Мать о помощи.

– Почему перестали кидать? – спросила Мэй, понижая голос.

– Настоящая Мать запретила. Так говорят старые легенды. Нам отец рассказывал. Я сам-то не видел. Пошли, что смотреть… Этому мертвяку уже все равно, он закончил все свои охоты…

– Представляю, сколько тут мертвяков…

– Не надо представлять. Пошли, вон лестница. Мы поднимемся наверх и окажемся в главном зале Храма, где источник. И возможно, найдем Люка. Нам нужен только Люк…

– Нам нужен только Люк, – согласилась Мэй.

Ключи уже были у нее. Лежали в сумке на поясе, и их мягкое тепло чувствовалось даже через плотную кожаную сумку.

3

По бокам от стеклянной стены действительно проходили лестницы. Железные, белые и крутые, они выводили на длинные боковые галереи, проходящие вдоль стен. Там же были двери – серые, плотно закрытые створки. Другого выхода из помещения не было, потому пришлось подниматься по одной из лестниц. Ник громко топал и временами возмущался. Мэй еле шевелила ногами – навалилась вдруг усталость, и захотелось прилечь на холодный пол и просто уснуть.

Дверные створки первого же помещения ушли в стороны, едва Мэй приложила к разъему Первый Ключ – квадратный кулон.

– Работает, – тут же заметил Ник и шмыгнул вперед. – Тут полно всякой ерунды, и я вижу Храм!

Мэй тоже увидела Храм, едва переступила порог. За черными железными перилами Храмовой галереи толпились воины – множество воинов.

Пожилые, умудренные опытом Всадники, успевшие вырастить не одного дракона; крепкие мужчины, отцы семейств, чьи руки и тела покрывали не только татуировки с драконами, но и множество шрамов; молодые парни, полные жажды битвы. На голых торсах темнели свирепые татуировки, на головах некоторых воинов поблескивали железные шлемы с выгравированными замысловатыми узорами. Глаза Всадников горели знакомыми огнями. Это был свет мести и зла, огонь ярости, в котором нет места доводам разума.

Мэй понимала, что в Храме шумно, все кричат и что-то требуют, но не могла услышать ни слова. Главный зал Храма отделяла стеклянная прочная стена, не пропускающая ни одного звука. А после она увидела странного мужчину с крупной лысой головой. Мужчина стоял в дальнем конце галереи и что-то кричал, а воины внимали его словам.

– Пророк. Тот самый, что объявил Люка предателем. – Ник приблизился к стеклу, прижался носом и тут же отпрянул.

– Не слышно ничего, – протянул он.

– Откуда взялся этот пророк?

– Из старых могил приперся. Он просто толстый болтун, но все ему верят. Потому что он наш предок. Якобы пророки давным-давно, еще до того, как Ким-Киган прилетел на большом драконе, жили в этих пустынях. И как будто от них произошел наш народ.

– Но почему Люк предатель?

– Потому что не имел права приводить в клан чужаков. И потому что только отцы клана должны были управлять большой машиной, а не Люк. И вот нас схватили, наши вещи забрали, наши палатки сожгли. И даже ездовых мьёков сожгли! Хамур их всех задуй, гадов!

Ник со всего размаха стукнул кулаком по стеклу и торопливо отвернулся, стараясь спрятать непрошеные слезы.