Древние Свитки. Исход (СИ)

Но за решеткой оказался тупик, в конце которого ее ждала лишь Стена Слов - и не было рядом ни жреца, ни саркофага, в котором тот мог бы спать, ожидая избавления.

Как обычно, надпись не несла в себе большого интереса и, возможно, относилась к совсем уж незапамятным временам. Единственным, что имело тут значение, что заслоняло собой любые другие начертанные знаки, было Слово Силы - Ov, доверие. Оно слетело с камня, устроившись в ее голове, и она вздохнула, понимая, насколько редка эта драгоценность. Доверие… где же его взять?..

Во всем Скайриме Харкон был чуть ли не единственным, кто увидел ее глаза и кому она могла довериться, но, увы, Эль понимала, что и он ненадежен. Пусть дракон, пусть родня, и все же древний вампир слишком долго жил и слишком многое скрывал в своей душе, чтобы они действительно могли говорить на одном языке. Эль не смогла бы в точности объяснить, что именно ее настораживало, но была уверена - Харкон не только утаивает важное, но иногда целенаправленно ее запутывает. Хотя с Рагнвальдом он, кажется, попросту ошибся - жреца здесь нет.

Она вернулась обратно к решетке и порхнула сквозь прутья, растопырив крапчатые надкрылья. Умаявшись после двух обращений подряд, она села на черный постамент перед решеткой и с интересом присмотрелась к кованым обручам, которые обхватывали его с двух концов. Рядом с обручами виднелись пазы для неких ключей.

Вот это уже интересно, обрадовалась Эль и слезла с постамента, чтобы разглядеть его получше. Хотя, наверное, эти ключи отпирают решетку, а ведь там она уже побывала…

Осекшись на полумысли, она вдруг поняла, на что смотрит. Не постамент, а саркофаг стоял прямо перед ней, тяжелый и черный, и, прислушавшись, она различила внутри некое движение - не тела, но души.

Ей вспомнилась крипта и горгульи, схватившие ее вместе с Харконом, чтобы навеки запереть в каменном гробу под землей, под ироничным знаком Лорда. И снова, в который раз за ее жизнь, ей вспомнился Оробас.

- Так, - сказала она, гневно раздув ноздри. - Я скоро вернусь.

Попетляв по боковым ответвлениям, она нашла ключи, которые явно были предназначены для саркофага, - два черепа, покрытые резьбой, зачарованные и светившие глазами, будто взаправдашние драугры. Среди прочего, конечно, пришлось разобраться с хранителями ключей, но эта помеха много времени не отняла: вскоре нежить осталась позади окончательно дохлая и Эль не чувствовала по этому поводу абсолютно никакой вины.

Вернувшись, как и обещала, она вставила ключи в пазы и тяжелые кованые запоры сдвинулись и поползли, со скрежетом уходя в пол. Крышка с треском отлетела, выпуская на волю очередного жреца - ветхую тень, раскинувшую тонкие руки, взлетевшую почти так же красиво, как настоящий дракон.

И все же нет. Не бывает в полете драконов такого надрыва, безмолвного крика измученной души. Драконы - сама жизнь и вольны купаться в небесах, когда пожелают; здесь Эль видела иное - страдание, отчаяние, серый прах надежд. Krosis.

Что же ты наделал, Харкон, вздохнула она. Или каким именем тебя тогда называли, Драконорожденный…

Хотя ей ли его судить? Уж точно не ей, той, кого с такой легкостью обвела вокруг пальца Игерна. Не ей, по собственной глупости запертой в кристалле, оставившей Ривеллон без единственного оружия против Дамиана и его армады.

Жрец мучительно выпрямился, выбросил вперед иссохшую руку с посохом, увенчанным драконьей головой, и Эль охватили молнии. Они трещали повсюду, заслоняя темные стены кургана своим сиянием, вились и били, как хлысты, и на миг она замерла перед буйством спущенной с цепи стихии. Укрепившись духом, она шагнула прямо сквозь молнии к осыпающейся фигуре, схватила ее за мертвые плечи и их закружило, будто в танце, - Рыцарь-Дракон и маска, маска с сомкнутыми глазами, с сомкнутыми губами, более не способными на Крик.

И там, среди треска и шипения, среди синего и белого света в голову Эль хлынуло сплошное, неразбавленное отчаяние: “Не может быть, не может, этого не может быть!..”

Момент, когда Круг оказался проклят, тот самый миг, когда рухнули любые надежды и в душу заползла заемная, чужая чернота.

Сквозь хлопья развеявшейся плоти, сквозь огонь, охвативший тело жреца, она увидела, как осыпался прах и погребальный доспех с лязгом рухнул на камни. Утихший посох упал следом и молнии погасли.

Эль подняла тяжелую маску и прочла внутри, на вогнутом кованом лбу, острые драконьи значки - Aar. Служитель…

Харкон предупреждал ее. Он говорил, что даже нежить может сойти с ума. Возможно, он говорил именно об этом.

А теперь это безумие спряталось где-то в ней, в недрах ее собственного мозга, - умолкшее, притихшее, убаюканное драконом. И сколько ей нести его через Нирн, она не знала.

Подхватив осиротевший посох, она провела пальцами по резной драконьей голове, заново удивляясь живым хищным изгибам, а потом бросила взгляд на саркофаг.

Кто заточил его здесь, кто устроил эти запоры и вырезал глазастые ключи? Случилось это после его смерти - или до?..