Древние цивилизации. Ближний Восток и Мезоамерика

Эти непроверенные культурно-эволюционные модели в наиболее сжатом виде были сформулированы в работах Чайлда [31, 31]. Его заинтересовал вопрос, какое влияние на «дикарей» — охотников и собирателей Европы — оказал происшедший в конце последнего ледникового периода переход к новому образу жизни в связи с началом производства пищи. Он обратил внимание на Ближний Восток как вероятный центр происхождения производящей экономики, откуда за тысячи лет до начала известной нам древней истории производство пищи распространилось на Европу.

Объяснение Чайлда было классическим образчиком энвайронментального детерминизма. Согласно его «теории оазисов», переворот, выразившийся в переходе от присвоения продуктов природы к их производству, произошел в пору глобальных климатических сдвигов. С отступлением ледников из континентальной Европы (ок. X тысячелетия до н. э.) орошавшие Северную Африку и Аравию летние дожди переместились на север — в Европу, в результате чего произошло «иссушение» значительной части Ближнего Востока. Это иссушение, говорил Чайлд, явилось стимулом для перехода к экономике производящего типа. Более засушливая земля доставляла охотникам и собирателям меньше пищи, поэтому человеческие популяции скапливались в оазисах, где естественное соседство растений, животных и людей приводило к соединявшей эти три категории симбиотической связи.

Теория Чайлда, казалось бы, прекрасно объясняла переход к производящему хозяйству. Однако в настоящее время у лее мало сторонников, и прежде всего ввиду отсутствия свидетельств широкомасштабного усиления аридности (сухости) климата в конце плейстоцена. Выдвинутые впоследствии другие идеи в большей степени опираются на археологические данные, но и они разделяются далеко не всеми учеными.

Археологи все сильнее ощущают неудобство использования традиционной последовательности палеолит — мезолит — неолит. Исследования последних лет расширили, модифицировали и усложнили эту систему, введя такие «стадии», как протонеолитическая, бескерамическая, докерамическая неолитическая и догородская, или протогородская, со всеми их многочисленными подразделениями. Обилие стадий и подстадий породило запутанную терминологию. С практической и теоретической точек зрения, к имеющимся данным лучше всего подходить, на наш взгляд, исходя из осмысления последовательных экономических моделей, приведших к производству пищи. В этом случае развитие производства пищи представляется процессом последовательного и все более надежного освоения человеком ресурсов окружающей среды.

При таком подходе теории происхождения доместикации делятся на два вида: первый предполагает сознательную манипуляцию человека растениями и животными на базе экономических, религиозных или хозяйственных ресурсов; второй делает упор на давление окружающей природной среды (усиление аридности, наступление и отступление ледников и т. п.), благодаря чему возникли идеальные условия для доместикации. Пионер палеозоологических исследований Зюнер полагал, что «социальные отношения» между людьми и некоторыми дикими животными, используемыми человеком для своих целей, неизбежно приводили к симбиотической взаимосвязи, результатом которой и явилась доместикация [218, с. 192]-.. Иной подход у археологов-ближневосточников, ориентирующихся на экологию. В центре их внимания находятся! не социальные отношения, а давление окружающей среды и адаптация специфических экосистем как главные факторы возникновения доместикации.

Ведущим представителем второй группы теоретиков является Роберт Дж. Брейдвуд, работавший в Институте ориенталистики Чикагского университета. Брейдвуд был первым, кто выступил против теорий Чайлда, опираясь на данные, полученные благодаря археологическим раскопкам. Осуществленные им раскопки в Джармо (о них будет речь ниже) побудили его отвергнуть идею катастрофического изменения климата. Брейдвуд пришел к выводу, что переход к производящему хозяйству был результатом «углубления культурной дифференциации и специализации человеческих обществ» [19, с. 92].

В своей монографии, посвященной «неолитической революции», Брейдвуд выделил несколько различных уровней в эволюции производства пищи [19, с. 102 и сл.]. Один из таких уровней, относящийся к эпохе возделывания растений и одомашнивания животных, когда люди впервые начали одомашнивать животных, собирая диких животных в стада и ведя выборочную (по возрасту или полу) охоту на отдельные виды, и выращивать те или иные растения, пересаживая их из зон естественного произрастания в зону своих поселений. Такая манипуляция растительным и животным миром с целью упорядочить контроль над пищевыми ресурсами, как полагают, произошла на Ближнем Востоке за какой-то период до X тысячелетия до н. э. Другой уровень эволюции производства пищи представлен «эрой раннего оседлого земледелия», когда отдельные виды животных и растений были полностью одомашнены и превратились в надежный источник пищевых ресурсов.