Древний Египет. Подъем и упадок

Бразды правления в руках женщины? Для Древнего Египта такая ситуация не была беспрецедентной: в конце XII династии трон недолго занимала царица Собекнефру. А совсем недавно, во времена упадка и возрождения при поздней XVII и ранней XVIII династиях, три поколения подряд женщины царской семьи — Тетишери, Яххотеп и Яхмос-Нефертари — оказывали решающее влияние на государственные дела.

На первый взгляд Хатшепсут всего лишь последовала этой традиции, когда пришла к власти в качестве регентши при пасынке-младенце Тутмосе III, сыне Тутмоса II. Но одна из современных надписей дает нам четко понять, что Хатшепсут задала иной тон с самого начала. После смерти ее мужа

«сын занял место его как царь обеих стран, взойдя на трон родителя своего; между тем сестра его, супруга бога Хатшепсут, руководила делами обеих стран, и они подчинялись ей. Ей служат; Египет склоняется перед нею»[139].

Звание «супруги бога» придавало Хатшепсут определенный вес, особенно в фиванском регионе, но и ей, и ее придворным приходилось помнить, что она — не мать царя, а только его мачеха и тетка. Для того чтобы взять управление полностью в свои руки, Хатшепсут требовалось надежное идеологическое прикрытие и теологическое обоснование. Первый же сделанный ею шаг был весьма смелым: она приняла царское тронное имя вдобавок к прежним женским титулам. Пробыв на регентском посту семь лет, в 1473 году Хатшепсут приняла окончательное и бесповоротное решение: принять все атрибуты царственности — короны и скипетры, священные титулы и именования египетской монархии. Хотя ей приходилось делить трон с молодым пасынком, ни у кого не оставалось сомнений, кто из них главнее. С этого момента началось настоящее правление Хатшепсут.

Первой заботой царицы и ее советников после столь неортодоксального воцарения была выработка согласованной системы мифов для подкрепления его законности. Они развили тезис о божественности происхождения Хатшепсут и переписали историю так, чтобы подданные считали, будто отец еще при жизни избрал ее в качестве наследницы. На монументах и в надписях она намеренно подчеркивала достижения отца, а себя именовала «первородной дочерью царя», искусно игнорируя краткое правление покойного мужа. Выглядело все так, будто Тутмоса II не было вообще и трон Тутмоса I перешел напрямую к ней.

Подобные трюки могли убедить кого-то из неприятелей Хатшепсут, но деликатный вопрос ее половой принадлежности оставался открытым. Общепринятые представления о царственности предполагали, требовали, чтобы правитель был мужчиной. Однако Хатшепсут, как явствовало даже из ее имени, была женщиной. Выход, который она нашла из этого затруднения, вполне можно считать шизофреническим. По приказу Хатшепсут на некоторых монументах, особенно тех, что воздвигались до ее прихода к власти, изображения переделали на мужской лад. На других к обычным эпитетам царей прошлого добавили женские, ловко придав предкам-монархам «подобие» женщин.

Тем не менее, даже когда Хатшепсут изображали в мужском обличье, в надписях использовали грамматические формы женского рода: она именовалась дочерью (а не сыном) Ра, госпожой (а не господином) двух стран и т. д. Полностью устранить противоречие между мужской должностью и женской природой исполняющей ее личности так и не удалось. Советникам Хатшепсут в конце концов пришлось придумать новое обозначение для монарха: с этой поры и впредь название царского дворца per-aa (буквально «великий дом») стали применять также к его главному обитателю. Слово peraa — фараон — стало отныне единственным термином для властителей Египта.

Тутмос I сосредотачивал свои усилия на строительстве империи, а наибольшим желанием его дочери было — выстроить по всему Египту здания, соответствующие новому статусу державы. Правление Хатшепсут замечательно и числом, и качеством памятников, от вырубленного в скале святилища в глубине Синайских гор до храма внутри крепости Буген в Нубии. Но более всего благодаря замыслам царицы приукрасились Фивы. Освященный временем пейзаж столицы, сложившийся в самом начале Нового царства, предоставлял Хатшепсут прекрасную возможность укрепить свою связь с государственным божеством, Амоном-Ра, и тем заставить всех критиков и сомневающихся умолкнуть раз и навсегда.