Читаем Древний город Афины и его памятники полностью

Кроме Гипподамии, в северо-западной части эмпория существовала и вторая агора, расположенная вблизи Большого портика, позади которого стояли статуи Зевса и Демоса работы Леохара (Павсаний, I, 1, 3), скульптура IV в. На этой агоре, как и на площади Гипподама, обычно выставлялись почетные декреты, а также статуи людей, которым афинский демос присуждал эту в высшей степени почетную награду. Так, например, на торговой площади Пирея были поставлены статуи и копии почетного постановления в честь боспорских царей Левкона, затем его сыновей Спартока и Перисада и в III в. Спартока, подлинники которых стояли на афинской агоре: «Так как и прежде предки Спартока оказывали услугу народу, и теперь Спарток, приняв от них расположение к народу, оказывает услуги народу вообще и в частности прибывающим к нему афинянам, то за это и афинский народ сделал их гражданами и почтил медными статуями на площади в эмпории Пирея…» (IG, II2, 653;. ср. там же, 212; Демосфен, XX, 36). На рынке же и был выставлен договор афинян с Эретрией и другими городами о. Евбеи (после 357 г.), чтобы купцы всех стран знали, что торговля с Евбеей, находившаяся раньше в руках фиванцев, вновь открыта для купцов и судовладельцев, прибывающих в Афины. Все решения народа, которые могли, интересовать купцов, особенно почетные постановления, возбуждающие в приезжих жажду такой же славы, были выставлены для обозрения всего «племени эмпоров».

Холм Мунихии и его окрестности со времени Клисфена относились к Пирею, хотя еще и в V в. его рассматривали как особый район, связанный с гаванью. На склоне холма был расположен театр., бывший в течение всего классического периода единственным театром Пирея; позже, вероятно в середине II в., в районе Зеи был построен второй театр, который копировал планировку театра Диониса в Афинах, построенного при Ликурге. Со времени постройки нового театра театр Мунихии стал называться, в отличие от него, «старым» театром (cp. IG, II2, № 1035, 44).

Жители Пирея испытывали острую нужду в питьевой воде, так как единственный источник, впадавший в море у западного входа в гавань Зею, был совершенно недостаточен для снабжения водой все возраставшего населения Пирея. В IV в., как показывают постановления одного (101/102) культового союза, продажа воды составляла доходную статью храма Артемиды Мунихии. В начале Пелопоннесской войны в Пирей впервые был проведен водопровод из верховий р. Илисса, но он также не мог обеспечить водой все население. Кое-где на полуострове Акте встречаются следы небольших местных, локальных подземных водопроводов, проведенных к домам от колодцев. Однако и в это время большинство населения пользовалось колодцами и цистернами, в которых собирали дождевую воду как для общественных, так и для частных нужд.

Все скалистое юго-западное побережье Мунихии с глубокими расселинами, пещерами и гротами считалось небезопасным, поскольку там обычно находили убежище беглые рабы и должники. В этом районе севернее береговых расщелин найдено много посвятительных надписей Зевсу Мелихию и Зевсу Филию. На повороте береговой линии к югу, к входу в Зею, был расположен Серангий (от «серанкс» — «расщелина») со святилищем героя Серанга. Серангион — это постройка, вырубленная в скалах, с большим круглым помещением в ее восточной части. Сохранились фрагменты мозаики римского времени и ниши, предназначенные, может быть, для хранения одежды. Здесь, вероятно, находился алтарь Аполлона Отвратителя (Апотропея). Культ бога-целителя, а также купальня, находившаяся при святилище на берегу моря, свидетельствуют о каком-то лечебно-оздоровительном назначении этого помещения. Южнее Серангия у мыса, образующего вход в Зею, были найдены овальные, сглаженные внутри каменные резервуары, снабженные крышками и сужающиеся книзу. По сохранившемуся названию этих каменных цистерн — фреата — ученые предположительно локализуют здесь знаменитое древнее судилище «У фреаттов», где судили убийц. Может быть, именно на этом месте архонты под председательством басилевса сидели на берегу, в то время как убийца, не смея осквернять землю Аттики, находился в лодке недалеко от берега.

Этнически пестрое население Пирея почитало различных богов, и найденные надписи свидетельствуют о существовании здесь не только культов Аттики и греческих городов, но и финикийских, египетских, малоазийских и фракийских.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Косьбы и судьбы
Косьбы и судьбы

Простые житейские положения достаточно парадоксальны, чтобы запустить философский выбор. Как учебный (!) пример предлагается расследовать философскую проблему, перед которой пасовали последние сто пятьдесят лет все интеллектуалы мира – обнаружить и решить загадку Льва Толстого. Читатель убеждается, что правильно расположенное сознание не только даёт единственно верный ответ, но и открывает сундуки самого злободневного смысла, возможности чего он и не подозревал. Читатель сам должен решить – убеждают ли его представленные факты и ход доказательства. Как отличить действительную закономерность от подтасовки даже верных фактов? Ключ прилагается.Автор хочет напомнить, что мудрость не имеет никакого отношения к формальному образованию, но стремится к просвещению. Даже опыт значим только количеством жизненных задач, которые берётся решать самостоятельно любой человек, а, значит, даже возраст уступит пытливости.Отдельно – поклонникам детектива: «Запутанная история?», – да! «Врёт, как свидетель?», – да! Если учитывать, что свидетель излагает события исключительно в меру своего понимания и дело сыщика увидеть за его словами объективные факты. Очные ставки? – неоднократно! Полагаете, что дело не закрыто? Тогда, документы, – на стол! Свидетелей – в зал суда! Досужие личные мнения не принимаются.

Ст. Кущёв

Культурология
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе

«Тысячелетие спустя после арабского географа X в. Аль-Масуци, обескураженно назвавшего Кавказ "Горой языков" эксперты самого различного профиля все еще пытаются сосчитать и понять экзотическое разнообразие региона. В отличие от них, Дерлугьян — сам уроженец региона, работающий ныне в Америке, — преодолевает экзотизацию и последовательно вписывает Кавказ в мировой контекст. Аналитически точно используя взятые у Бурдье довольно широкие категории социального капитала и субпролетариата, он показывает, как именно взрывался демографический коктейль местной оппозиционной интеллигенции и необразованной активной молодежи, оставшейся вне системы, как рушилась власть советского Левиафана».

Георгий Дерлугьян

Культурология / История / Политика / Философия / Образование и наука