Древний Ливан

Тесные политические связи городов-государств Ливана с Египтом в период Нового царства далеко не во всем определяли степень культурного влияния страны Нила. Египетскому языку и письменности не удалось получить права гражданства в азиатских владениях. Даже в официальной переписке египетского двора с ханаанскими правителями пользовались аккадской клинописью и объяснялись на аккадском языке[32]. И влияние культа Египта эпохи Нового царства, безусловно, не следует переоценивать. Правда, нам кое-что известно об основании фараонами храмов египетских богов в азиатских владениях. Но в большинстве случаев речь, вероятно, шла о местных культах, божества которых отождествлялись с египетскими богами. И это не в последнюю очередь делалось для обеспечения культовых потребностей египетских гарнизонов. Влияние, сказавшееся в постройках святилищ и храмов, чаще всего относится к более раннему времени. И в художественных ремеслах египетское влияние было уже не столь ощутимо, как в эпоху Среднего царства. Зато возросло влияние стран Эгейского бассейна, которое в значительной степени проявилось не только в привозной, но и в местной керамике, имитирующей кипрскую и микенскую. Продукция местных художественных ремесел представляет собой смешение стилей. Примером тому могут служить прекрасные детали мебельной обивки из слоновой кости, обнаруженные в палестинском городе Мегиддо, происхождение которых, безусловно, относится к городам-государствам ливанско-сирийского побережья. Эти произведения прикладного искусства сочетают в себе египетские^ эгейские и северосирийские элементы. Подобное смешение стилей представляют собой и детали обивки приблизительно того же времени из древнего Угарита^{15}. Маленькая фигурка из слоновой кости, найденная в 1964 г. в Камид эль-Лоз (древний Кумиду), — отпечаток преимущественно египетской традиции. Однако в изображении лица и одежды проявилась и особенность местного стиля. Элементы египетского и северосирийского искусства соединились в рельефе на саркофаге царя Ахирама библского, который покоится на четырех львиных фигурах в хеттском стиле^{16}[33]. Правда, этот шедевр, созданный, вероятно, вскоре после 1100 г. до н. э., ведет нас уже в «золотой век» городов Ливана.

Финикийцы и их города

Я уроженица меднобогатого града Сидона; Там мой отец Арибант знаменит был великим богатством…

Гомер. Одиссея. XV, 425–426

Период от конца египетского господства до первых; успешных попыток Ассирии взять под свой контроль Сирию и Ливан называют «золотым веком» Финикии.

Эта более чем 200-летняя эпоха независимости от чужеземных владык создала предпосылки для самостоятельного развития во всех областях культуры. Прежде всего на южносирийской и палестинской территориях впервые образовались крупные независимые объединения, которые по сравнению со старыми городами-государствами обладали большими возможностями экономического и социального развития. Самым значительным из возникших здесь государств было Израильско-Иудейское царство Давида-Соломона, граница которого иногда достигала северного выхода из Бекаа. Правда, это крупное палестинское государство просуществовало совсем недолго.

Однако система городов-государств на ливанском побережье сохранилась в своих основных чертах. Это объяснялось не только географическим своеобразием прибрежной полосы, но и особым характером экономических отношений. Города, имевшие гавани, вообще были склонны расширять свою прибыльную торговлю, а не стремиться к присоединению больших территорий на материке. Их экономические потребности легче и полнее удовлетворял ввоз и вывоз товаров через море, чем самостоятельное освоение земель в глубине страны. Именно поэтому финикийская колонизация была в первую очередь торгово-экономической экспансией. Финикия не стремилась к территориальному завоеванию и переселению части населения на захваченные земли. Тем не менее и то и другое играло известную роль, но как следствие торгово-экономической экспансии.

Эпоха независимости — это и время, когда культура городов-государств в Ливане подвергалась стойкому воздействию новых сил. Осевшие здесь группы «народов моря», возможно, были невелики, но их культурное влияние оказалось значительным. Пришедшие из Малой Азии принесли с собой железо и искусство его обработки. Переселенцы из эгейского мира, которые с моря грабили побережье Сирии и Палестины и большей частью оседали в приморских городах, способствовали дальнейшему развитию мореплавания. Они заложили основу будущей славы финикийцев как смелых мореплавателей и открывателей новых земель.