Древний Восток. У начал истории письменности

Одной, хотя и не единственной причиной, объясняющей одержанные аккадцами победы, было то, что они организовали первую в мире постоянную армию. Уже в тексте времен Саргона I с гордостью говорилось: «… каждый день 5400 воинов едят его хлеб». Эти постоянно упражняющиеся и в любой момент могущие быстро вступить в бой солдаты-наемники были в то время непобедимыми, но зато и получали они от царя все, чтобы жить без забот.

Найденный в Сузе барельеф, восхваляющий победу аккадского царя Нарамсина, внука Саргона I. Во главе поднимающихся в горы войск идет сам царь. Левой ногой он в знак победы попирает поверженного вражеского воина.

Страна процветала. Как говорится в одном из шумерских сказаний:

Тогда Агаде наполнил свой дом золотом,

сверкающий свой дом наполнил серебром.

Как закрома зерном,

забил он доверху склады

глыбами лазурита, оловом, медью;

всего было в изобилии,

откладывалось и про запас.

От этого изобилия получали свою долю и шумеры, главным образом благодаря вновь оживившейся торговле и расширенной и хорошо содержавшейся сети оросительных каналов. Но то, что они выигрывали при перевозе, теряли на мыте: шумеры несли тяжелое бремя налогов, пошлин, обязательных даров — на новолуние, на новый год. Аппетит аккадцев не знал меры:

… как прожорливость роющего норы сурка,

так и их алчность ничто не могло утолить.

И так это продолжалось до тех пор, пока около 2200 года до н. э. нападение живущих на севере горных племен гутиев не привело к развалу всего царства.

А где была армия славных наемников? Наверняка, с ней произошло то же самое, что со столькими наемными армиями более поздних эпох: с течением времени она разложилась изнутри. Жалованье солдаты требовали, идти же на смерть не хотели.

Царство Агаде разрушилось,

остатки его превратились в ничто,

сокровищницу его разграбили солдаты.

Гутии («по виду они похожи на людей, а речь их подобна собачьему лаю») опустошили и Шумер. Правда, в обнесенные крепостными стенами города ворваться им не удавалось, но они угоняли стада, и в страхе перед ними шумеры оставляли большинство пахотных земель и садов необработанными, «с голода народ ел собственное мясо».

Шумерские золотые украшения.

Но нападение гутиев стало причиной вторичного расцвета Шумера. Горные племена разрушили город Аккад, причем так основательно, что до сих пор не удалось обнаружить его следов и установить, где он находился, шумерские же города благодаря этому сумели подняться вновь. Правда, довольно долгое время гутии держали их в своей власти. Но спустя два поколения окрепший Шумер сбросил иго чужеземцев и некоторое время властвовал над всем Междуречьем; столицей его был город Ур.

Уже царь Лагаша Гудеа, правивший как наместник гутиев, в сочиненной им песне, исполнявшейся под аккомпанемент арфы, с гордостью говорит о новых больших постройках, о притягивающей много чужеземных товаров торговле, о возделывании земель, заросших прежде кустами и сорняками, о доении коров, откармливании овец, о поросших виноградом горах, дающих вино, о пиве, льющемся из пивоварен. Гордится он и тем, что мягче стали нравы: люди не судятся друг с другом, матери не бранят детей, дети не перечат матерям, хозяин не бьет слугу, даже если тот провинился, хозяйка не дает служанке пощечин…

Так ли это было? Если Гудеа в этом видел свою славу — совсем неплохо, все лучше, чем прежние похвальбы Римуша, гордившегося десятками тысяч казненных и угнанных в рабство.

Полную свободу Шумер завоевал около 2140 года до н. э., по-видимому, в правление царя Утухэгаля из Урука. После него страну возглавлял Урнамму из Ура, затем Шульги, сидевший на троне тогдашнего шумерского царства почти полстолетия. Шульги называл себя «царем четырех стран света, богом всех стран», а также «пастырем черноголовых», «львом с раскрытой пастью», богом солнца. Главной своей заслугой он считал то, что сделал безопасными торговые пути: построил вдоль них крепости, чтобы ничто не угрожало караванам, даже если идут они ночью.

О повседневной жизни той эпохи больше всего сведений дают нам судебные записи.

Например, отец — из-за неожиданно возникшей большой необходимости — за ничтожную сумму: две третьих гина серебра (т. е. около 6 граммов) продал в рабство сына по имени Абитаб. Позднее Абитаб, очевидно, или сбежал домой, или отец выкрал его, но суд присудил его обратно владельцу, который смог привести двух свидетелей этой сделки.