Древний Восток в античной и раннехристианской традиции

В результате археологических раскопок обнаружено немало материальных остатков римско-индийской торговли[23]. Речь идет, прежде всего, о римских монетах. Особенно значительные клады найдены в южной Индии. В западной Индии находки значительно реже, но причина этого отнюдь не в том, что морская торговля в данном регионе была менее интенсивной. Новейшие исследования показали, что многочисленные серебряные монеты местных правителей изготовлены из высококачественного металла — несомненно, римские сестерции здесь шли на переплавку[24]. Наименования античных монет использовались в санскритской литературе: счет шел то на «драммы» (драхмы), то на «динары» (денарии). Весовой стандарт индийской золотой монеты соответствует римскому. В иконографии некоторых правителей Индии усматривают подражание римским императорам. Использовалась и римская титулатура — цари Кушан называли себя «Кайсара», то есть Цезарь.

Свидетельством торговых связей между Римской империей и Индией являются также находки средиземноморской керамики. В штате Тамилнад на юго-восточном побережье Индостана раскопаны остатки римского торгового поселения Арикамеду[25]. Очевидно, именно об этом времени сохранились воспоминания в тамильской поэзии первых веков нашей эры, в которой встречаются строки о торговцах-яванах, прибывающих на огромных кораблях за грузом пряностей. В некоторых памятниках индийского искусства начала нашей эры усматривают римское влияние. С другой стороны, при раскопках Помпеи найдена индийская статуэтка, напоминающая богиню Лакшми[26].

Античные источники содержат обширную информацию об этом этапе римско-индийских контактов. Речь идет, прежде всего, об анонимном сочинении на греческом языке «Перипл Эритрейского моря»[27]. Оно принадлежало, по всей видимости, образованному моряку, который плавал из Александрии Египетской в западную Индию приблизительно в 60-е годы I в. Автор «Перипла» пытается дать общую картину торговых маршрутов в Индийском океане. Он перечисляет города и местечки на побережье Индостана, сообщая об условиях мореплавания, о местной политической ситуации и товарах, которые ввозят и вывозят купцы. Сведения «Перипла» имеют различное происхождение и, соответственно, имеют разную степень достоверности. Скорее всего, берег западной Индии в районе современного города Мумбаи (Бомбея) известен ему не понаслышке — при описании его можно встретить живые зарисовки с натуры. О побережье южной Индии и маршрутах, достигающих Юго-Восточной Азии, говорится с чужих слов, бегло и несколько сбивчиво. Тем не менее само упоминание столь отдаленных регионов служит драгоценным свидетельством размаха римской морской торговли в эпоху Ранней империи.

Данные «Перипла» о сухопутных дорогах, о городах и государствах, расположенных вдали от морского побережья, часто бывают скупыми и нечеткими. Однако некоторые из них представляют значительный интерес для понимания политической ситуации в Центральной и Южной Азии накануне образования могучей Кушанской державы[28]. Следует отметить также, что анонимному автору известна не только морская торговля с Китаем (Сина — Чина — Цинь), но и сухопутные пути, по которым на запад доставлялись драгоценные «серские ткани» (шелк). Речь идет о самом начале расцвета торговли по Великому шелковому пути, связавшему воедино страны между Тихим и Атлантическим океанами.

Выше уже говорилось о сочинении Плиния Старшего, в котором на основе источников раннеэллинистического времени была обрисована карта Южной Азии. К этому фрагменту автор добавляет сведения, полученные, по его словам, совсем недавно. В результате плавания некоего вольноотпущенника Анния Плокама во времена императора Клавдия значительно лучше стал известен остров Тапробана (Тамрапарни, то есть Ланка, Цейлон). Плиний предлагает также общий очерк истории римско-индийской морской торговли и перечисляет порты крайнего юга Индостана. Сообщаемые им данные независимы от «Перипла Эритрейского моря» и сходны с последним лишь постольку, поскольку оба текста созданы приблизительно в одно и то же время.

Размах римско-индийской торговли отражается и на латинской литературе времени принципата — в ней то и дело встречаются упоминания Индии с ее несметными богатствами. Для ревнителей патриархальной простоты, каким был, например, Плиний, влияние Востока с его роскошью означает порчу нравов. Так, римские матроны наряжаются в шелка — и ради угождения их прихотям путешественникам приходится отправляться на край света, переживая там немыслимые тяготы и подвергаясь смертельным опасностям. А Рим истощает казну, отправляя ежегодно миллионы сестерциев лишь для того, чтобы покупать на далеком Востоке те пряности и драгоценности, без которых вполне можно было бы жить достойной жизнью.