Древо яда (СИ)

— Погода чудная, — король безмятежно улыбается, не глядя на него. — Валар благоволят нам, мой сын. Быть может, лорду Келеборну лишь захотелось полюбоваться дивными пейзажами, каких в благословенном Лотлориэне не отыскать… Неужто ты станешь винить его за то, что, воспользовавшись предлогом, он осуществил свое невинное желание?

«В Лотлориэне не отыскать, — про себя повторяет Леголас, позволив голосу изрядную долю ехидства. — Воистину, подобных чарующих пауков, да тёмных чащоб, богатых на колдовские реки и чёрных тварей, не сыскать во всей необъятной Арде».

Келеборн удивленно вскидывает брови. Леголас тихо фыркает, запреметив смятение, легко скользнувшее по лицу их гостя, чем тут же заслуживает предупреждающий взгляд отца.

— День, признаю, очаровательный, — осторожно произносит лорд. — Но, я, боюсь, далек от понимания того, к чему своими намеками ты пытаешься завести беседу, Леголас. Возник вопрос, обсуждение коего я предпочёл провести, имея возможность прямо глядеть собеседнику в глаза; ты, без сомнения, уже не ребенок, и способен понять, что и такое может случиться.

Леголас, без сомнения, мог бы попытаться понять, но ему отчего-то совсем не хочется: все попытки будут тщетны и глупы. Разумеется, вопрос, меж отцом и владыкой Лориэна возникший, с трудом можно назвать государственным. Отец, как и прежде, ужасающе пристрастен, в определенном смысле мнителен и чересчур азартен: чем больше будет фигурок в его игре, тем забавнее — они едины в этом мнении, пусть Леголас, конечно, никогда этого не признает.

— К несчастью, мой сын зачастую и сам едва ли осознает, что говорит. Прости его за это.

Леголас прячет улыбку в кубке, лениво наблюдая за тем, как отец, отставив свой, по-прежнему и, очевидно, показательно на него не смотрит.

— О, я всего лишь собирался сказать, что напрасно мы теряем столько времени на ложь. Эти разговоры, пространственные и цветистые; блуждания вокруг да около, и конца не имеющие словесные баталии — к чему это, в чём смысл? Не проще ли станет жить, если все в мире этом чудном разом забудут о лжи и пустом красноречии?

— Твои слова, сын мой, против мыслей, весьма складны, но напрочь бессмысленны; впрочем, ты, я уверен, и сам это прекрасно понимаешь. Откуда, ради Эру, понабрался ты подобной чепухи? К чему это?— король кривит губы в жёсткой усмешке, что, как ни диковинно, погасает совсем скоро, что, в свой черёд, означает, что Леголас-таки сумел отцу наскучить. — Мотивы и цели лорда Келеборна не твоего ума забота, сын — вполне достаточно и того, что они известны мне, не так ли?

— Разумеется. Как вам только будет угодно, мой король, — он поворачивается к Келеборну, чуть склоняя голову: — Прошу простить за дерзость, лорд Келеборн. Впредь подобного не повторится.

Слова оставляют на губах мерзкий, восковой вкус: Леголас говорит вовсе не то, что собирался, как происходит слишком уж часто в их с отцом беседах. Однако, он говорит именно то, что от него ожидают услышать, пусть — Леголас знает, — желания короля имеют направление несколько иное. Его отступление, смирение чересчур показное, чтобы стать вульгарным в своей очевидной фальшивости — это слишком уж просто и оттого так скучно.

Лорд Келеборн слабо улыбается ему.

— Не стоит. Как знать, быть может, я и в самом деле приехал лишь из праздной прихоти — прогуляться по вашим лесам, полюбоваться видом, да птиц пением насладиться.

Улыбка на устах короля меркнет; пролегает на лбу морщина и тот наконец смотрит на Леголаса в упор, сощурившись и поджав губы. Птицы в их лесу давно уж не поют, являясь всё реже с каждым годом; одни лишь вороны да грачи — извечные свидетели медленного гниения их царства.

В воздухе повисает, хрипло вздыхая, неловкая тишина. Лорд Келеборн вздыхает чересчур устало — пожалуй, каждая из их немногочисленных встреч в узком семейном кругу непременно заканчивается подобным образом.

— И откуда в создании столь юном такая подозрительность, скажи на милость? Нет нужды искать во всём вражеский заговор, Леголас. Времена теперь мирные, войне — если уж твоему отцу так нравится думать, что она непременно случится, — быть нескоро. — Леголас хмыкает, точно знает, что отец закатил бы глаза, не будь он столь щепетилен, когда разговор заходил об этикете. Нескоро быть? Надежды большие, замки воздушные… — Я ведь не враг тебе, и, готов поклясться, никогда ничего дурного против вас с отцом не замышлял, и едва ли стану.

Леголас прикусывает язык прежде, чем успевает сказать нечто, о чём наверняка после пожалеет. Он силится весело усмехнуться, но, чудится, выходит совсем уж плохо. Во взоре владыки Лотлориэна нет ни обиды, ни раздражения, столь просто вспыхивающего в глазах отца от одного лишь неверного слова; только блеклая усталость и мягкая, мирная насмешливость.

— Вы любите охотиться, лорд Келеборн?

Его лицо кривится, а Леголасу отчего-то становится легче дышать. Он, быть может, переводит тему чрезмерно резко, почти грубо, но, к счастью, лорд Келеборн в этом уж точно не похож на отца и едва ли станет одёргивать его.