«Древоходец». Деревенский колдун. Книга первая

Пока СанСаныч был рядом и подхлёстывал криками, Майя более-менее старалась. Затем у одной из идущей впереди байдарок что-то случилось, и та пристали к берегу. СанСаныч повернул к ней, напоследок крикнув: «Продолжайте, продолжайте, я вас догоню». Некоторое время Майя работала веслом в прежнем темпе, но как только лодка с физруком скрылась за изгибом реки, Костя почувствовал, что гребёт один.

Он обернулся и увидел сидевшую в расслабленной позе Майю склонившую головку набок. Опустив одно весло в воду, она умиротворённо наблюдающую за расходящимися от него водяными струями.

– Греби малыш, греби – не отвлекайся, – выдав это напутствие, девушка сложила внутрь лодки весло и стала пристраивать рюкзак под голову, стараясь удобней улечься и по – возможности вздремнуть.

Костя молча отвернулся и продолжил выгребать против течения. Все три дня, они плыли подгоняемые достаточно сильным течением Оки. При этом скорость была такая, что казалась байдарка просто летит над водой. И даже если перестаёшь работать веслом, то течение всё равно несёт лодку вперёд.

Сейчас же, если остановишься – тебя мгновенно оттаскивает назад. И даже если с полной отдачей работаешь веслом, двигаешься настолько медленно, что если нет близких ориентиров на берегу, то вообще кажется – замер на месте.

Костя долго грёб один, упираясь из последних сил, пока не услышал восклицание: «О, СанСаныч появился, догоняет», и Майя поднялась и стала помогать.

Когда добрались до места, остальные школьники уже разобрали свои байдарки, и почти всё свои вещи перенесли в автобус.

Костя с трудом вышел на берег, его качало от усталости. Он тяжело опустился на траву, бросив рядом рюкзак.

– Майка, ты чем там с пацаном занималась? Смотрите, в усмерть заездила, он даже идти не может, еле ногами передвигает, – хохотали стоявшие рядом ребята.

– Вот напарничка подсунули! Всю дорогу ныл, – дальше Майя загнусавила с плаксивыми интонациями: «Я устал, мне плохо, я больше не могу!». Вызвав этим очередной взрыв смеха у школьников, она повернулась к Косте и, скривив тонкогубый рот в усмешке, стала нагло смотреть ему в глаза в ожидании его возмущения и ответных нападок.

Будь Костя обычным подростком – бросился бы яростно доказывать, что Майка всё время «сачковала», а он бедный отдувался за двоих.

Но к этому времени, Костя внутренне уже был гораздо старше своих четырнадцати лет, и поэтому он только покачал головой, улыбнулся и с восхищением произнёс: «Ну и стерва ты Майка!».

– Да ещё какая, – поддержал его подошедший СанСаныч, – мы с ребятами, видели, что она лежала в лодке, а гребёт один Костик.

– Ха, ха, ха! – театрально рассмеялась Майя в ответ, и, передёрнув плечиками, направилась к автобусу, таща волоком по траве свой рюкзак

Через несколько месяцев, после похода на байдарках, Костя переведётся в Каменскую школу под «крыло» к бабушке. С Майей, которая к этому времени будет заканчивать десятый класс, он, наверное, где-нибудь на переменах встречался, но сейчас об этом ничего не помнит. Также не помнит, чтобы и позже, по окончанию школы, он где-то они пересекались с ней в городе.

Константин Сергеевич даже не заметил, как машина приехала на обговоренное с Анечкой место и остановилась – настолько он глубоко провалился в воспоминания.

Получилось удивительно – только что он беседовал с пожилой женщиной, которая по своей сути была обычной деревенской бабкой в валенках и фланелевом халате. И в то же время, перед ним сейчас ещё чётко стоял, вытащенный симбионтами из памяти, яркий образ вредной и нагловатой девчонки, с острыми ключицами и с презрительной улыбочкой на конопатом лице. Разделяли эти два образа почти пятьдесят лет! Такое с ним было впервые.

Как и любой другой человек, он помнил многих людей из своего детства – те же одноклассники. Но с ними всё было по-другому.

Некоторые, сразу, после окончания школы, уехали из городка. Часть из уехавших, он больше никогда не встречал и ничего про них не слышал.

Что же касается парней которые остался жить в Каменске, то если он вспоминал кого-то из них, возвращаясь к событиям своей молодости, то в пересказе это могло бы звучать примерно так: «Пошёл на рыбалку с ныне покойным Витькой и ныне покойным его братом, а по дороге зашли к ныне покойному»… и так далее. Стоило вспомнить кого-нибудь из этих, оставшихся в Каменске одноклассников, то сразу память выдавала – как и от чего тот умер. «Как и от чего» – первопричину, обычно, имели одинаковую, или схожую: от чего – от водки; как – от суррогатов водки. Мало кто дожил до пятидесяти.

С девочками одноклассницами, не уехавшими из Каменска, положение было многим лучше – они в своём большинстве были живы. Но с ними он время от времени встречался, и их старение для него проходило постепенно, как старение и остальных его знакомых по детству и юности с которыми он не потерял связь.

Сейчас же с Майей получился невероятный контраст – благостная бабулька и… Хлоп!!! – и стервозная девчонка.