Дрянь

— А это не я клуб закрыла, — флегматично отзывается Николь, с какой-то ностальгией оглядываясь вокруг. — Он сам его закрыл. Насовсем. Уже две недели как. Своих безопасников на другой объект перевёл, а остальному персоналу другую работу подобрал. Как только понял, что я сделала, так сразу и отрёкся от всего. Только Калеба при тебе и оставил, — вздыхает неожиданно тоскливо. — Вот почему ты не сдохла сразу? — спрашивает так, будто это я намеренно так ей насолить решаю. — Раньше часть дохода от клуба доставалась Айзеку, а он разрешал пользоваться этим счётом. Теперь… Не даст мне больше денег, — по новой вздыхает, возвращая себе вертикальное положение и принимается мерить зал неспешными шагами. — А так ведь хорошо всё было! Я спокойно тратила папино наследство, и могла выбраться из той проклятой клиники в Ницце почти в любое время, — задумчиво постукивает указательным пальцем по собственному подбородку. — Думаешь, он будет ещё долго злиться, да? Изолирует… — заканчивает почти в мольбе.

Можно подумать, я — её подруга закадычная, и это не меня она собиралась утопить несколько минут назад.

Реально почти восхищаюсь даже этой её избирательной «забывчивости»!

— С другой стороны, если Хозяин всё-таки добьётся развода, я смогу всё начать с чистого листа! Клуб — мой, а Айзек… — тут её речь обрывается.

Пространство зала наполняется звуком входящего звонка. Мелодия незнакома, а гаджет находится непонятно где. Николь отвлекается на поиск, очевидно, своего телефона. Но так и не успевает добраться до аппарата связи. Раздаётся жуткий грохот, треск и искры, разлетающиеся в полумраке, а дверь в районе балюстрады банально слетает с петель.

Очевидно, Хозяин закрытого клуба всё же в него вернулся…

И я бы непременно порадовалась этому факту, да только непонятно откуда взявшийся пистолет в руках не самой адекватной из нас двоих — всё равно паршивое обстоятельство. Тем более, прицел в считанные мгновения оказывается направлен мне в голову.

— Какая ты… предусмотрительная, — ворчу себе под нос.

А вот Николь в сплошной комок нервов прекращается. Ни слова больше. И взгляд прикован исключительно к проёму, в котором появляется массивная фигура Закери. Дым от взрыва ещё не рассеивается, пространство наполнено пылью, так что я не в состоянии рассмотреть его подробнее. Разве что сразу заметно: на мужчине не привычный костюм — камуфляжные брюки, футболка с коротким рукавом и чёрный жилет поверху. И пистолет в руке. Точно такой же, как у Николь.

— Ты же не думала, что, если запечатаешь здание и расставишь по периметру десяток сопляков, это помешает мне прийти за тобой? — разносится мрачное, с проскальзывающей сталью в голосе.

За тобой…

За Николь!

И на том спасибо.

Забери эту психопатку!

И оставьте меня в покое…

Только сначала из этой чёртовой ванны вытащите. Впрочем, я ещё тут полежать согласна, если только меня топить больше никто не соберётся.

И когда это я такой язвой стала?

— Отвечай! — возвращает к реальности суровый тон Закери, по-прежнему обращающегося исключительно к своей супруге.

Та моментально вздрагивает.

— Нет, — мямлит едва слышно.

Поразительно просто!

— Нет? — демонстративно удивлённо переспрашивает мужчина, замерев у ограждения, с высоты второго этажа неотрывно глядя на ту, к кому обращается. — Ты с кем разговариваешь? — отчеканивает уже ледяным тоном, пробирающим до глубины души даже меня. — Знай своё место, рабыня, — фактически приказывает.

Лично я бы его точно послала. Далеко и не очень красиво. Хотя и не сразу, а то уж больно вид у него грозный. Будто аура у него меняется даже. Ничего от того Закери, что я знаю, уже не остаётся. Вообще передо мной совершенно незнакомый человек. Это даже более заметно, чем тогда, когда он общался с моей матерью. И всё равно бы послала в конечном итоге! Однако, очевидно, Райт прекрасно знает, что делает, потому как… Николь опускается на колени, склонив голову, а прицел направленного на меня оружия смещается.

— Нет, Хозяин, — поправляет саму себя. — Простите, Хозяин, я не хотела огорчать вас своей неподобающей речью.

Он не отвечает ей. Подозреваю, намеренно. Витающее в воздухе напряжение сгущается, пока зал наполняется эхом тяжёлых шагов. И если я наблюдаю за тем, как Закери спускается по лестнице, то вот Николь по-прежнему смотрит исключительно в пол. А ещё у неё руки начинают дрожать. У меня сердце каждый раз сжимается, когда я замечаю, как мелко подёргиваются пальчики, обнимающие рукоять и спусковую тягу.

— Ты сбежала. Снова. И посмела позариться на то, что принадлежит мне. Не тебе, — вновь заговаривает блондин, разделяя каждую фразу убийственно холодными паузами. В лазурном взоре тоже лишь холод — будто сплошные кусочки льда. — Хочешь пострелять? — склоняется над ней, сгибом указательного пальца приподнимая за подбородок, вынуждая смотреть на него, а затем едва уловимым жестом накрывает своей ладонью прицел, направленный на меня. — Стреляй, — добавляет без тени сомнений. — Это и будет твоё наказание, — переправляет оружие на себя.

Да с такой лёгкостью, будто никак иначе и быть не может.

Срань господня!