Дронго. Книги 21-40

— Выплатите премию Курочкину за хорошую работу. Десять тысяч долларов. Это его вдохновит, — предложил Яков Абрамович.

— Вы с ума сошли? — разозлился Капустин. — Я буду предлагать взятку своему сотруднику? Да он меня потом уважать не будет.

— Будет. Обязательно будет. Он будет смотреть на вас, как на своего благодетеля. Ему как раз сейчас нужны деньги, чтобы сделать взнос за квартиру. Предложите ему деньги, и он сам снимет свою передачу, — настойчиво сказал Яков Абрамович.

— Получается, что «Паритет-банк» нас просто купил, — горько сказал Павел, — вы понимаете, в какое дерьмо вы меня макаете?

— Это уже лирика, — поднялся со стула Яков Абрамович, — а мы с вами делаем важное дело, Павел Николаевич. Не забывайте об этом.

Он вышел из кабинета, оставив его хозяина в горькой растерянности. Павел долго не мог прийти в себя. Он пытался успокоиться, ходил по кабинету, пил воду и наконец попросил позвать к себе Курочкина.

Олег Курочкин был молодым, двадцатипятилетним журналистом. Он сразу обратил на себя внимание своими яркими, запоминающимися репортажами. Его злые, ироничные, всегда точно бьющие в цель материалы были лучшими на телеканале СТВ, и Капустин высоко ценил молодого журналиста. Теперь, вызывая его к себе, он испытывал не просто чувство стыда. Ему было по-настоящему обидно и за передачу, сделанную Курочкиным. И за собственный канал, на котором могли твориться такие вещи. И за себя, который мог принимать подобные указания.

Курочкин вошел к нему своей обычной, чуть развязной походкой. Светлые волосы были чуть длиннее, чем это нужно было для ведущего, но Павел не обращал внимания на такие мелочи, считая, что все это работает на имидж репортера.

— Добрый день, — невесело сказал Павел.

— Здравствуйте, — улыбнулся Курочкин. Он был еще в том возрасте, когда все кажется светлым и радужным.

— Как у тебя дела?

— Ничего, все в порядке. Девочек уже посадил на телефоны. Готовимся к вечерней передаче. Я думаю, будет миллион звонков. У всех эти кровососы в печенках сидят, — радостно сообщил Курочкин.

— Передачи не будет, — коротко сообщил Капустин.

— Как это не будет? — не понял Курочкин. — Мы уже готовим студию.

— Я отменил вашу передачу. Снял ее с эфира, — сумел выдавить из себя Павел.

Наступило тягостное молчание. Курочкин улыбнулся, кривя тонкие губы. Потом спросил:

— Почему?

— По целому ряду соображений, — неохотно сообщил Капустин, — позволь мне их тебе не говорить.

— Но все ждут передачи, — растерянно сказал Курочкин, — мы уже несколько раз подтверждали, что передача будет сегодня вечером.

— Значит, не будет, — как можно тверже сказал Капустин.

Курочкин молчал. Долго молчал.

— А когда будет? — наконец спросил он.

— Никогда, — сумел-таки ответить Капустин.

— Значит, вы вообще не хотите ее показывать? — понял наконец Курочкин.

— Да. Мы вообще не хотим ее показывать. — Павлу было легче повторять слова своего сотрудника, чем выдумывать новые.

— Но почему, Павел Николаевич? — все еще не понимал Курочкин. — У нас ведь такая интересная передача. Вы сами говорили, что они мерзавцы и нужно их обязательно проучить. Вот мы и подготовили такой удар. А теперь вы говорите, что не нужно показывать мою программу.

— Появился целый ряд весомых возражений, — уклонился от прямого ответа Капустин, — которые ставят под сомнение концепцию передачи.

— Вам звонили? — понял наконец Курочкин. — Вам не разрешают ее показывать?

— А ты как думаешь? — посмотрел ему в глаза Капустин. — Думаешь, все решаю только я один? Думаешь, мне легко было тебя вызвать и сообщить такое?

— Понятно, — опустил голову Курочкин, потом вздохнул. — Я могу идти?

— Да. Я позвоню на студию и скажу, что передача отменяется. — Он был доволен, что молодой журналист не задает больше никаких щекотливых вопросов, на которые он не смог бы найти ответа.

Курочкин встал, направляясь к выходу, и Павел вдруг вспомнил, что не выполнил еще одного поручения Якова Абрамовича.

— Олег, — окликнул он.

— Что? — обернулся тот к нему.

— У меня к тебе еще одно дело. Сядь на минутку. Говорят, ты квартиру хочешь купить?

— Хочу, — угрюмо сказал парень, — только это пока мечты.

— Почему мечты?

— Денег не хватает, — невесело сообщил Олег, — я машину продал и дачу, но пока все равно не хватает. Хотя бы на двухкомнатную, где-нибудь на окраине.

— Много не хватает?

— Тысяч десять. Но это не страшно. Все равно что-нибудь придумаем.

— Подожди, — Павел встал, прошел к сейфу и, чувствуя себя окончательным подлецом, открыл дверцу, доставая пачку долларов. Закрыл дверцу, вернулся к столу, положил деньги на стол. Когда смотришь на пачку стодолларовых купюр, она кажется маленькой и не очень впечатляющей. Если не думать о взрывной силе, запрятанной в ней.

— Вот, — сказал Капустин.

Курочкин смотрел на деньги. Молча смотрел.

— Что это? — спросил он.

— Руководство решило помочь тебе в покупке дома, — выдавил из себя Капустин, — можешь взять эти деньги.

Пачка по-прежнему лежала на столе.

— Это взятка? — спросил парень.